Поднебесные убийцы
Шрифт:
– Шеф, куда держим курс? – любуясь озером в обрамлении каменных глыб и огромных сосен, поинтересовался сидевший неподалеку от водителя Макс Красилин.
– Сейчас Новоалтайск обогнем и погоним на Жилино. А от него сворачиваем вправо и гоним в сторону Бийска, – простецки ответил водитель, прибавляя газу перед началом подъема на показавшийся впереди пологий холм.
– А на месте когда будем? Как она, кстати, называется, эта «станция-березай»? – спросил Костя Усатов, примостившийся на краешке кресла, на котором помимо него и Кати сидела, прижатая ими обоими к окну, не отличавшаяся габаритами Ритуська.
Лавров с усмешкой покосился в его сторону. Костю он намеревался оставить на излечение в краевой больнице. Однако встретил с его стороны столь энергичный протест – возмущенный Костя грозился даже сбежать из «этой хреновой лекарни» и следовать за экспедицией на попутных, – что был вынужден отменить свое решение. Андрей понимал его состояние – как можно было парню оставить без своей опеки и защиты ту, что нежданно-негаданно запала в душу и заполнила ее без остатка?
– Это место, сынок, называется поселок Нижний Уймон у речки Аккем, где она впадает в Катунь, – добродушно улыбнулся шофер, виртуозно руля на поворотах и почти постоянно выжимая девяносто-сто на спидометре. – А будем там… Ну, если все благополучно, то… Ближе к вечеру будем точно. От Барнаула «пилить» туда около шестисот верст. Так что накатаетесь всласть…
– А вы нас где-нибудь не уроните? – промурлыкала Светуська, глядя на стремительно пролетающие мимо автобуса придорожные сосны и ели. – А то тут вроде бы не МКАД, а катим прямо «с ветерком»…
– Не волнуйся, дочка, это только тут у нас есть возможность хоть как-то время скостить. А вот как выйдем за Бийск, так, почитай, до самого Аккема будем ехать, как на телеге скрипучей, – рассмеялся водитель. – В горах не полихачишь.
– Так, молодежь! – Дёмин окинул строгим взглядом всю «археобанду». – Ивана Трофимовича по пустякам не отвлекайте. Дело он свое знает, ездил я с ним уже не раз. Всем понятно?
– Поня-я-я-тно-о-о… – хором, с преувеличенно-заунывным подвыванием под общий смех откликнулись несколько голосов.
Новоалтайск оказался обычным, довольно крупным райцентром со стандартными пяти– и девятиэтажками, с трубами каких-то предприятий, виднеющимися на фоне городских кварталов. Лишь в одном месте шальной ветерок задул в салон автобуса струю воздуха с резким запахом дегтя. Принюхавшись, шофер сообщил, что это «ароматизирует» бывший шпалопропиточный завод. Шпал вроде уже и не делают, а вот креозотом вся округа пропиталась на века.
Вскоре позади осталось и Жилино. Описав среди лесистых холмов широкую дугу, автобус помчался в южном направлении. Постепенно начали меняться пейзажи. Теперь автобус мчался в основном по холмистой местности, кое-где сильно пересеченной. В нескольких местах – у Овчинниково и Петровки – шоссе пересекалось с железнодорожной линией. Как явствовало из лаконичного комментария Ивана Трофимовича, эта ветка была тупиковой и вела только лишь до Бийска.
Проехав от Буланихи – большого села, разделенного пополам одноименной речкой, почти с полсотни километров, «археобанда» увидела впереди Бийск. Здесь местность снова несколько разгладилась. Вместо оставшихся позади, где-то – плоских, где-то – островерхо-вздыбленных возвышенностей, разделенных не менее чем дюжиной речек и речушек, бегущих по известняковому и каменисто-галечному руслу меж деревьев и холмов, вновь начались относительно равнинные пейзажи. Перемахивая речки по мостам и мосточкам, Иван Трофимович едва успевал оглашать их названия:
– Большая речка… Песчанка… Чемровка…
Когда за деревьями появились далекие кварталы Бийска, утопающие в зелени, кто-то из аспирантов-лаборантов надумал не очень удачно, хотя и довольно-таки язвительно «приколоться»:
– О! Еще одна «лаптевка» с претензией на столичный фасон…
– Насчет столичности Бийска ты, Куцынин, можно сказать, попал в точку, – суховато, с оттенком нескрываемой иронии тут же отреагировал Дёмин. – Это и в самом деле мини-столица Алтайского края, особенно по части науки. Тут есть такие НИИ, которые и Москве бы сделали честь, будь они там. Поверь на слово – культурный уровень здешних жителей в среднем выше уровня нашей Белокаменной.
– Да, «Москвабад» по уровню культурки и интеллектика с каждым годом сдает позиции все больше и больше… – хохотнул Эдя Дрожкин.
– И давно ты так стал думать? – пренебрежительно спросил Куцынин.
– С того самого дня, когда увидел, как на нашей улице, считай, в центре города, прилюдно режут жертвенных баранов. Это меня впечатлило – более чем… – опять же фыркнул Эдя.
– Ха! Тоже мне аргумент! – распалился не на шутку Куцынин, явно задетый за живое. – При чем тут всякие там «замкадыши» с немытыми пятками? Если взять культурно-образовательный уровень коренного москвича, то этот Бийск и все прочее захолустье наподобие него гарантированно «уходят в аут»!
В автобусе притихли, прислушиваясь к ходу этой незапланированной дискуссии. Смерив Куцынина саркастичным взглядом, Эдя взъерошил свой «есенинский» чуб и с убийственной язвительностью поинтересовался:
– Свои-то пятки давно ли отмыл? Тоже мне, «светоч интеллигентности»! Скажем, я москвич уже, наверное, в пятом поколении, но назвать не москвичей «замкадышами» постыдился бы. Кстати, обрати внимание: в провинции пока еще никто не надумал назвать москвичей чем-нибудь обидным, наподобие «мкадрил» или «мкадераст», хотя, наверное, теперь уже имеют на это полное моральное право. Я не представляю, как можно рассуждать о культуре при таком убогом снобизме?
Куцынин даже позеленел от услышанного и собрался было что-то возразить, но его остановил Петр Михайлович.
– Рогдай, – академик смотрел на своего сотрудника с явным недоумением, – сказанное тобой меня поражает. Честно говоря, я никогда не думал, что один из моих учеников может так высокомерно относиться к людям. Если ты считаешь, что пребывание такого высокородного аристократа, как ты, в компании плебеев оскорбляет твое достоинство, то… Ну, я не знаю… Избавь себя от столь унизительного положения. Могу дать денег – возвращайся домой. Занимайся своей кабинетной работой. Я вообще не понимаю, зачем соглашаться куда-то ехать при таких настроениях… Кстати, Эдик, ты, по-моему, тоже насчет «Москвабада» перебрал. Тебе не кажется?
– Я не ксенофоб! – Эдуард вскинул указательный палец. – Но я категорически против демонстративного убийства животных и считаю, что город, допускающий подобное, теряет моральное право считаться образцом цивилизованности.
Куцынин, выслушав Дёмина, сидел, низко опустив голову.
– Гм-гм… – наконец выдавил он. – Извините, Петр Михайлович, что-то не туда меня занесло. Просто… Наверное, я неправильно выразил свою мысль…
Запнувшись, он замолчал. Никто из сидевших в автобусе ответить ему не захотел. Установилась напряженная тишина, нарушаемая лишь ровным гулом мотора.