Поднимись

Шошина Юлия

– И откуда у нее перелом?

– Сказала, что упала.

Я приоткрыла глаза и увидела две очертания фигуры: высокую и крепкую – Артура, и маленькую и полненькую – женщины.

– Доброе утро, милая, - услышала я ласковый голос женщины и сразу же вспомнила о больнице.

– Здравствуйте, - выдавила я, попытавшись ей улыбнуться. – Спасибо, что…

– Все нормально, детка. Скажи мне, что с тобой приключилось? Почему у тебя такие сожженные ступни? Они постоянно кровоточат, ведь так? – проницательные синие глаза женщины

впились в мои, и я поняла, что это мать Артура. Уж слишком они похожи на лицо.

– Нет, нет, - соврала я. – Я не помню…

Женщина скептически посмотрела на меня.

– Я не помню, - я нахмурилась, и вновь повторила это.

– Хорошо, а как ты сломала руку? – не закончила допрос она, стоило мне только посмотреть ей в глаза.

– Упала, - коротко ответила я, и тут за ее спиной увидела Артура – он по-прежнему был в этих штанах, а за окнами уже было полностью светло.

– Мам, спасибо, что приехала. С ней все будет нормально, пусть отдыхает.

Женщина, кивнув, отошла от меня. Они перекинулись парой слов с Артуром и, улыбнувшись мне, она сказала:

– Отдыхай, милочка. Артур, позвони мне вечером и доложи о ней.

С этими словами она скрылась, неся в руках синий чемоданчик с красным крестом.

– Твоя мама – врач? – спросила я и так очевидное.

– Да, - коротко ответил он. – Ты здорово напугала меня. Когда Игнат просил, чтобы ты пожила здесь, он не говорил, что ты едва стоящая на ногах и падающая в обмороки.

– Ну извини, - я оскорбилась и попыталась встать, но Артур резким движением уложил меня обратно на лопатки и накрыл плотнее одеялом.

– Лежи, а. Я позвонил Игнату, он уже едет.

Я прикрыла глаза.

– Зачем? – только и выдавила я.

– А если бы ты кони двинула? Мне это на хрен не надо, - с этими словами Артур поднялся наверх. Я услышала, как хлопнула дверь его комнаты.

Поздравляю, Шмидт. Ты – законченная неудачница.

Через полчаса Артур спустился, чтобы открыть дверь. Игнат ворвался в квартиру с пакетом, нагруженным чем-то и тут же увидел меня.

При виде знакомого и любимого лица, я почувствовала, как в уголках глаз собираются слезы.

– Привет, - выдавила я, приподнимаясь.

Игнат кинул пакет у двери и подлетел ко мне.

– Ну, принцесса, что с тобой?

– Я всего лишь упала… - ответила я, прикоснувшись ладонью к его щеке. – Как ты, Игнат?

– Все нормально. Я сказал твоим родителям.

– А они? – я на миг замерла.

– Папа все понял. Он даже не стал задавать вопросы.

– А мама?

– Проплакала целый час у меня на плече, - пояснил Игнат, вздохнув. Я видела – ему тоже тяжело. Глубокие тени залегли под его глазами, и я плотнее прижалась к нему, когда он сел рядом на диван.

Артур испарился, и я прошептала:

– Мне совсем не справиться здесь без тебя.

– Я знаю, малышка, знаю, - уткнувшись головой мне в плечо,

ответил Игнат. – Я доработаю эту неделю и мы подумаем, что делать дальше. Понимаешь, твои родители не в восторге от твоего пребывания здесь. Отец сказал, что эта неделя – все, что у нас есть. Потом они сами приедут сюда. Мы долго говорили и, придя к соглашению, распрощались сегодня. Мама передала тебе кое-что, я принес сумку.

В груди что-то шевельнулось, и я безмолвно кивнула.

– Спасибо, что делаешь это для меня.

– Все, что угодно.

Игнат отпустил меня и понес сумку наверх. Я откинула одеяло и обнаружила, что мои ступни забинтованы. Ясненько и чудненько.

Дождавшись Игната, я указала на ступни и вздохнула.

– Теперь придется сидеть здесь.

– Я буду с тобой сейчас. Мне нужно будет возвращаться вечером, но пока я с тобой. Как ты вообще, солнышко мое?

– Не знаю, - честно ответила я, подняв на него глаза. – Я вроде бы и нормально. А вроде бы и нет.

– Не жалеешь, что уехала?

– Нет, - покачала головой я, затем положила ее ему на плечо. – Я скучаю по маме и по папе, это понятно. Но я должна справиться сама. Надеюсь, к концу этой недели я немного оклемаюсь. Я постараюсь.

– Ты же моя умничка. Нужно жить с горем, а не заталкивать его в дальний уголок.

– Но я так сожалею… - тихо всхлипнула я. – Я сожалею постоянно, Игнат! Я каждую долбанную минуту сожалею.

– Тсс… - он покачал меня, и я вдохнула родной и успокаивающий запах любимого. – Жизнь слишком коротка, чтобы просыпаться наутро с сожалениями. Пойми это.

Через пару минут вернулся Артур, и Игнат отошел от меня, чтобы поговорить с ним. Они долго общались, стоя около лестницы, и я плохо слышала, о чем они говорили. Затем, Артур, кинув на меня обеспокоенный взгляд, что-то сказал Игнату. Подхватив с крючка на стене кожаную куртку, он хлопнул дверью и исчез.

Игнат улыбнулся мне, но в глазах его стояла грусть. Мне до боли хотелось узнать, что делало его грустным, но сейчас у каждого своя боль и свое горе. Я не хотела, чтобы потом последовали вопросы для меня. Это, конечно, эгоистично, но я не могла больше говорить, что все в порядке. Только не здесь и не сейчас.

Весь оставшийся день мы провели на диване. Игнат крепко обнимал меня, а я дремала в его объятиях. Недостаток сна уже начал сказываться на мне, а с ним я могла засыпать спокойно. Мы пировали вкусным салатом, который отправила мне из дому мама, шутили и радовались, как раньше. С ним я почти забыла о своей потере и была рада, что он со мной. Он мой, и он рядом.

***

Не говоря ни слова, Игнат передал мне письмо от мамы, и пошел к двери. Уже темнело, а Артура все еще не было. Я, сидя на диване в одеяле, аккуратно прижала к себе мамино письмо и вздохнула.