Подонки
Шрифт:
— Сейчас промою. Тут немного гноя. Придется оставить повязку на глазах, Франк. Наверное, задет глазной нерв или еще что-нибудь… Думаю, в темноте станет полегче.
Франк не ответил.
Он стойко выдержал примитивную обработку, проведенную его товарищем. Ал плеснул на рану немного виски и положил сверху обрывок пиджачной подкладки.
— Ну вот, — сказал он, — теперь полежи спокойно, у тебя небольшой жар, это пройдет…
— Небольшой, — вздохнул Франк… — Да на моем лбу яйцо сейчас испечь
Он улегся на водоросли. В хижине пахло йодом. Ал растерянно огляделся. Как все стало погано! Чудная свобода!
Он вышел.
— Эй! — заорал Франк.
— Чего тебе?
— Ты куда?
— Поищу что-нибудь съедобное…
— Где это?
— Ты забыл про дары моря.
— Я не голоден!
— Эгоист хренов! — проворчал Ал… — Тебе плохо и ты думаешь, что весь мир рушится. Но представь себе — я хочу есть… И даже очень! Одной воды мне мало…
Он взял старое парусиновое ведро, найденное в хижине.
— Давай дрыхни, это здорово помогает… Когда тело болеет, не надо мешать ему выпутываться из беды… Оно само себя вылечит.
Ал пошел к морю.
Одиночество, показавшееся ему накануне благотворным, сейчас действовало угнетающе. У него появилось дурацкое предчувствие, что над ним нависла опасность, посерьезней полиции.
Он добрался до камней, собираясь наловить крабов. До этого ему не приходилось заниматься ничем подобным. Все, что он знал о такой ловле, было вычитано им из книг… Этого было явно недостаточно.
Но голод делает человека изобретательным, а он страшно проголодался.
Ал подошел к берегу. Кругом летали морские птицы, отчаянно и противно крича.
Сначала он принялся приподнимать камни. Но у крабов оказались свои хитрости. Они либо быстренько зарывались в песок, либо следовали за перевертываемым камнем.
Вскоре Ал изрезал себе все пальцы, но не сразу понял почему.
Оказалось, каждый камень покрывала оболочка из мельчайших ракушек с чрезвычайно острыми краями. А в воде порезы не чувствовались.
Море полно неожиданностей и коварства. Придя к такой мысли, он стал более осторожен и вскоре обнаружил крабов.
Здесь они кишмя кишели. Ведро быстро наполнилось.
Окрыленный успехом, он вернулся в хижину. Франк дремал.
Ал поставил воду на примитивный очаг, а когда она закипела, бросил в нее крабов.
— Удачно порыбачил? — спросил Франк.
— Отлично, пальчики оближешь, обещаю…
— Говорю же тебе — я не хочу есть.
— А ты через «не хочу», если, конечно, не предпочитаешь умереть от истощения… Неважная смерть. Жизнь уходит, как вода из корзины…
Он заставил Франка съесть несколько приготовленных им крабов. Блюдо получилось чудесным.
— Надо жить здесь, чтобы прочувствовать эту вкусноту, — пошутил Ал.
День
При внимательном осмотре в домике нашлось немало полезных вещей.
Так, в куче старого хлама он обнаружил бидон отработанного масла, видимо, попавший сюда с какой-то моторки.
Эта находка его чрезвычайно обрадовала, так как решала проблему освещения, по крайней мере, на ближайшее время.
Из пустой банки из-под сардин и куска хлопчатобумажной ткани, скрученной в фитиль, он соорудил масляную лампу.
А на пляже, на камнях под водорослями им были найдены морские блюдечки. Он их отдирал с помощью старого ножа и, когда их набралось достаточно, вернулся, чтобы испечь.
— Мы что, вечно будем здесь жрать ракушки и крабов? — спросил Франк.
— А что делать? Курицу по-охотничьи придется отложить на после… И потом, ракушки полезны, в них много фосфора…
Жалкий ужин не принес должного удовлетворения их желудкам. Рана Франка пребывала в прежнем состоянии. Ал вновь промыл ее виски.
— Приходится портить хороший продукт. Идиотизм, — сказал Ал. — Ну хорошо, оно хоть твою сволочную рану дезинфицирует.
Франк казался подавленным: он по-прежнему ничего не видел! И чувствовал себя как в глубоком черном колодце… Ему было больно и страшно.
— Давай, — сказал Ал, — ложись и постарайся заснуть.
— Я не хочу спать. И так весь день провалялся.
— У тебя еще приличный жар, нужен отдых… Сейчас ты можешь себе это позволить, так что пользуйся случаем… Как только поправишься, мы отсюда в один прекрасный вечер смоемся.
— И куда пойдем?
— Куда захочешь…
Они помолчали. Плохой фитиль давал колеблющийся свет, дымил, а отработанное масло сильно воняло.
— Что это? — вскочил вдруг раненый.
Ал, поддавшись чувству тревоги, нахмурился и прислушался.
Он не услышал ничего необычного: только грохот волн и скрипучие голоса птиц.
— По-моему, ничего…
— Мне показалось, я слышу…
— Что?
— Не знаю, крики…
— Это море и птицы, — равнодушно сказал Ал. — Какой ты нервный сегодня! Надо тебе встряхнуться.
— В темноте лучше не встряхиваться, — проворчал Франк. — Мне кажется, что в этой ночи меня подстерегают тысячи опасностей.
Протестующий голос Ала прозвучал фальшиво:
— Не бери в голову, парень. Я рядом… и пистолет тоже… У меня целых три патрона осталось.
— Они намокли, — заметил Франк.
— Еще чего… В пиджаке был нейлоновый кисет для табака… В него я и завернул пистолет…
— Догадливый… А с табаком что сделал?
— Выкинул. Он тебе нужен?
— Нет, я не курю…