Подопытная
Шрифт:
Между нами существует что-то вроде джентльменского соглашения, по которому я не напрягаю Рууэла своими чувствами. Он явно не желает на них отвечать. То ли потому, что влюблен в Таарел, то ли просто не находит меня привлекательной, то ли еще по какой-то причине, но итог один: Рууэл аккуратно держит меня на расстоянии. Пока все это происходит не в открытую, я справляюсь. Но мне все сложнее не реагировать на него и не подталкивать его к ответной реакции, вот почему Рууэл тогда меня отчитал – потому что я не выполнила приказ в попытке продлить сон о нем. Я усложняю ему работу.
Уже пора возвращаться. Я наверняка смогу уснуть: учитывая лекарства исты Темен и мою склонность становиться слабой, как котенок, в раздраженном
Утомительный отдых
Эксперимент со сном дал одновременно положительные и отрицательные результаты. После того как я переправила в Каласу несколько человек и очередную гору оборудования, меня разместили на крыше здания в следующем ярусе от равнины в центре города. На главном портике, защищенном с трех сторон более высокими участками крыши, над дверью поставили несколько стульев и пару столов. Оттуда открывался изумительный вид на большую часть Каласы. Я сидела и просто болтала с истой Темен (очень взволнованной своим визитом сюда), Мейзом и Зи. По идее, я должна была почувствовать себя в безопасности и расслабиться, и, если увижу во сне Каласу, обратить внимание на всякие странности, но не напрягаться, пытаясь намеренно вызвать сон. А самое главное – не забыть проснуться, если увижу кошмар или почувствую какую-нибудь угрозу.
Отключиться оказалось совсем несложно, но мне тут же начали сниться крузатчи, перебирающиеся через край крыши, и пришлось спешно себя будить. Снова засыпать после такого не особенно хотелось, так что вместо этого я решила поговорить с Мейзом и Зи о том, почему иногда проецирую увиденное в реальное пространство, порой воспроизвожу лишь звуки или «ощущения» – если можно назвать ощущением разорванные в клочья ноги, – а временами, судя по всему, вообще ничего не могу спроецировать. Мейз сказал, что испытал очень сильное ощущение опасности перед моим пробуждением, но оно было не таким отчетливым и направленным, как если бы крузатчи действительно собирались напасть. Он не стал говорить прямым текстом, что воспринял в качестве угрозы меня, но, уверена, так оно и было.
Через какое-то время я снова задремала, но цветные огни в околопространстве Каласы так и не увидела. Зато посмотрела очень интересный сон о лантарах. Экран был опущен, ярко-синее небо радовало глаз над чистым и оживленным городом с неповрежденными мостами и поразительным водопадом, который брал свое начало высоко-высоко, прямо из места стыка мостов. Посреди города, между зданиями с платформами, располагалось озерцо, в реальности скрытое под каменными обломками.
Толпы людей выстроились вдоль главной улицы от большой входной двери аж до центрального круга. Представители власти, обычные семьи, кто-то вроде стражников и несколько человек, одетых как Инисар. И множество детей в бледных зелено-белых нарядах с огромными охапками цветов в руках. Они образовали длинную процессию, которая двигалась от входа в город к озеру в центре, а там дети переходили озеро по тоненькому мостику и отдавали букеты ожидающим их людям, получая ответные дары – маленькие короны из цветов. Детям в начале очереди было на вид лет по десять, а в хвосте плелись как минимум мои ровесники. И почти все того же «типажа», что Инисар, Рууэл, Таарел и Селки – очень темные глаза и волосы и золотистая кожа. Полагаю, это значит, что в их внешности нашли отражение черты предков-лантаров.
Действо сопровождалось музыкой: торжественный и неторопливый барабанный бой и бурлящие переплетающиеся ноты, которые смешивались с тихим гулом фонтана – вероятно, то были трубы, как высокого, так и низкого регистра. Я огляделась в поисках музыкантов и, заметив в своем сне пораженных тарианцев и коларцев, поняла, что все это проецирую. Лантары вроде бы не могли их видеть, но несколько человек, стоящих неподалеку от самых больших групп серых костюмов, растерянно озирались, словно что-то чувствовали.
Мне бы хотелось понаблюдать за происходящим подольше – ведь столько всего интересного, – но, когда два ребенка в зеленых одеяниях, промокнув до нитки, отдали свои цветы, мне на грудь опустился огромный черный камень, который вырвал меня из Каласы и поверг в сон без сновидений, ощущения людей вокруг и чего бы то ни было. На самом деле, довольно освежающе. Вновь очнувшись, я почувствовала себя отдохнувшей, хотя физически вымоталась.
Первое, что я заметила, – рядом Зен. Я удивленно распахнула глаза и вдруг обратила внимание на тяжесть в руках и ногах. Это явно была моя комната в Пандоре, несмотря на присутствие Зен. Когда я повернула голову, она смотрела на меня – интерфейс явно сообщил ей о моем пробуждении – и улыбалась. Она очень хорошенькая, когда перестает напускать на себя серьезный и сдержанный вид. Такая вся тоненькая, нежная… но драться с ней я бы все равно не хотела.
– С возвращением.
– Я поранилась? – спросила я, обнаружив неудобные трубки. Потом посмотрела в интерфейс и добавила: – Когда успело наступить послезавтра? Что случилось?
– Ты не помнишь?
– Снился сон о лантарской церемонии, но пришлось заснуть. Совсем заснуть.
– Ты довела себя до физического истощения.
Зен отодвинулась, и иста Дев (которая нравится мне меньше, чем иста Темен, потому что я буквально вижу, как она мысленно составляет научную работу обо мне) начала обследование. Я чувствовала ужасную усталость и жуткий голод, хотя, кажется, меня подкармливали раствором из капельницы.
– Небезопасное использование таланта, хотя обычно не смертельное, если общее состояние удовлетворительное.
Ко мне последнее малоприменимо – впрочем, за время двухдневного сна ноги получили дополнительную возможность зажить и уже не пульсируют, даже если я не держу их поднятыми. Двенадцатый отряд тоже в лечебном отпуске: все, кроме Зен и Соры Нелс, получили травмы, когда столкнулись с двумя ходулочниками посреди одного из наиболее сложных маршрутов. Тал Кист пострадал сильнее всех. У него переломано несколько ребер и раздроблен локоть. И все же то, что весь отряд выжил и никто не стал инвалидом, казалось на самом деле очень хорошим результатом. И чтобы как-то отвлечь отряд от тяжких дум, Зен предложила им понянчиться со мной.
Я поела (сбивчиво пытаясь расспросить Зен и ответить на запросы половины членов первого и четвертого отрядов, желавших со мной поговорить), и снова отключилась до полуночи, и сейчас все еще чувствую шум в голове, хотя мне уже не кажется, что к рукам привязаны свинцовые гири. Мара с Лоном как раз принимали смену у Мейза и Зи, так что я смогла немного поболтать со всеми ними и узнать об их реакции на мою изнурительную проекцию.
– Каждый историк на объекте чуть не захлебывается в истерике, – сказал Лон. – Благо, проекцию регистрировало множество дронов, и мы смогли отвлечь их записями.
Мара фыркнула:
– А потом попытались выдавить из них какое-то подобие решения, останутся они или уйдут, поскольку уходить полагалось немедленно, ведь, хоть ты находилась и не в критическом состоянии, подобное истощение слишком сильно ослабляет организм, и нам нужно было отвезти тебя куда-нибудь в теплое место. В итоге пришлось передислоцировать туда второй корабль, чтобы всех разместить. Второй, третий и четвертый отряды все еще там.
– И ты даже близко к Каласе не подойдешь, пока окончательно не поправишься, – добавил Мейз. – И даже тогда, учитывая, насколько эта проекция энергозатратна, желающие еще разочек заглянуть в прошлое будут сильно разочарованы.