Подпольная империя рода Амато
Шрифт:
Ведя приятную беседу с Тимофеем Евграфовичем, я думал о том, что он наверняка в курсе того, что происходит между Амато и Глинскими. Да и о делах нашей семьи столь влиятельный человек должен знать куда больше, чем есть в официальной истории рода. Забавно, что, прекрасно зная мой ответ, командир всё же задал свой вопрос.
— Вы весьма обрадовали меня своим согласием, Андрей Андреевич. Сегодня по этому поводу и ещё по одному состоится торжественный вечер, который вы непременно должны посетить.
— С радостью!
В кабинет постучались, и к нам вошёл молодой человек в офицерском мундире.
— Вот и случай появился представить вам одного из членов
Со словами любезности мы пожали друг другу руки.
Затем, заверив их, что непременно буду на офицерской «вечеринке» сегодня, отправился домой.
«Вечеринка» состоялась преимущественно по одному важному поводу: один из офицеров, поручик Лановой Иван Евгеньевич, представлял офицерскому суду свою потенциальную невесту. Та была хороша во всём и нареканий не вызывала: древний знатный род; чистая репутация и самой девицы, и её семьи; влиятельные, уважаемые родители. Да, кандидатка в жёны была, можно сказать, идеальная, однако офицерский суд обязан был изучить всю её подноготную.
Бывали неприятные случаи, мало, правда, когда молодой офицер женился или едва не женился на сомнительной особе, которая, имея неприличную репутацию, очаровывала юнца. Целью таких охотниц, конечно, были деньги и статус. Брак с такой дамой не только порочил офицера, но и был пятном на репутации самого полка, поэтому такие союзы крайне осуждались. Если же женитьба всё-таки состоялась, офицера переводили из лейб-гвардии в обычную армейскую часть. Из князи в грязи, грубо говоря. Но офицеру в любом случае давался шанс: либо ты строишь амурные дела с более пристойной девицей, либо попрощайся с карьерой. Выбор казался очевидным, к счастью или сожалению, мало кто ставил любовь во главу угла. Если молодой офицер и упрямился по глупости или какой другой причине, в его семье благородных кровей находились люди, которые быстро вправляли мозги влюблённому родственнику.
Я прибыл на вечер одним из последних. Меня представили собранию молодых людей; дальнейшие полчаса я бесконечно пожимал всем руки, улыбался, здоровался, обменивался светскими фразами. Ко мне подошёл Князев.
— Утром не успели нормально познакомиться, — дружелюбно улыбнулся он.
— Что сподвигло вас стать военнослужащим? — решил я поддержать беседу.
— Пошёл по стопам деда и отца. Давай на «ты», не в кабинете командира находимся, можно и расслабиться. А ты почему был уволен со службы?
— Защита чести дамы пришлась не по вкусу моему бывшему командиру.
— А, так ты у нас рыцарь.
— Но ты ведь не мог не слышать эту историю, — подловил я его на хитрости.
— Одно дело — верить сплетням, другое — узнать от первого лица.
За непринуждённой беседой время летит быстрее. Вскоре появилась избранница Ланового — Елена Федотова. Правила приличия не позволяли ей находиться в обществе молодых мужчин одной, поэтому Елена явилась с младшей сестрой — Анастасией. По виновнице сегодняшнего вечера я лишь скользнул равнодушным взглядом — Елена была миловидна, но не более — а вот на её сестре глаза мои задержались. Анастасия была прехорошенькой. Тонкий девичий стан, облачённый в воздушное, струящееся платье до пола, не мог не притягивать мужского любопытного внимания; лицо в обрамлении пышных густых волос было прелестно. Я впился взглядом в её тонкие черты, в большие тёмные глаза, в красиво очерченный рот, и всё не
— Какая из сестёр кажется тебе более симпатичной? — шепнул мне на ухо с лукавством Дмитрий.
Я ответил лишь молчаливой улыбкой. Елена не вызвала ни у кого из членов суда сомнений в том, что она станет образцовой женой Лановому. Когда официальная часть вечера завершилась, началось веселье — ограниченное рамками пристойности, само собой. О, среди этих молодцев, уверен, немало любителей более смелых развлечений, однако места для этого они выбирают другие; здесь, как никак, дамы.
Дмитрий представил меня нескольким своим товарищам — молодым людям из влиятельных семей. Полезные знакомства, могут пригодиться. Я старался источать максимум дружелюбия — впрочем, это не составляло труда, новые знакомые вызывали у меня симпатию.
Вскоре представилась возможность обмолвиться парой ничего не значащих фраз и с Лановым, а заодно и с его дамой сердца, которая держалась рядом с сестрой. Наскоро сказав пару любезностей Елене, я обратился к Анастасии:
— Вам не наскучило исключительно мужское общество, Анастасия Викторовна?
— Напротив: с девицами из моего окружения мне чаще всего не о чём говорить. Я отношусь к этим милым барышням со всей нежностью, на которую способно моё сердце, но не разделяю большинства их увлечений.
— А что вы скажете о своих увлечениях?
— Что их многие находят весьма странными для дамы. — Анастасия скромно улыбнулась.
— Например? — проявил я настойчивость.
— Например, я изучаю историю пыток и нахожу человечество, хоть и запредельно кровожадным, но весьма изобретательным.
— Прекрасно понимаю тех, кого смущают ваши слова, — отозвался я, всё больше восхищаясь девушкой.
— Вас они тоже смущают?
— Только не меня, нет. Меня смущают девицы, общество которых может наскучить такой, как вы.
— Какой же?
Наш невинный флирт был прерван Князевым, который позвал меня покурить.
Я не травил лёгкие этой гадостью, но выйти на балкон согласился, чтобы закрепить возникшую с Дмитрием товарищескую связь.
Ночное небо, усыпанное звёздами, радовало меня сегодня так же, как и всё остальное.
— Тебе приглянулась младшая Федотова? — хитровато прищурился он.
— А что такое?
— Да ничего, девушка она вроде положительная во всех отношениях, только вот история была одна…
— Что за история? — тут же заинтересовался я.
Дмитрий не успел ответить: воздух сотрясся от оглушительного взрыва.
Глава 13
Истерических криков и бесполезной беготни не было, ибо офицеры люди серьёзные и лишнюю панику разводить не привыкшие. По крайней мере, большинство адекватных. Конечно, нашлись излишне нервные экземпляры и среди моих новых знакомцев, но многие отреагировали, как и полагается военным.
Взрыв произошёл в основном помещении клуба, но по стечению обстоятельств там в момент опасности находилось меньшинство собравшихся: большинство вышло покурить или подышать свежим воздухом — кто на балконы, которых тут было два, кто на улицу.