Подпольный Алхимик
Шрифт:
— В дом обоих, свяжем их. Кто-то из вас пусть останется тут и охраняет этих ублюдков, а кто-то отвезет меня домой, мне необходимо кое-что взять оттуда.
— Без вопросов, барон, я отвезу! — отозвался Йорген с готовностью.
Мы втроем затащили шавок Нильсонов в дом и связали найденными в подвале веревками. Гарольд остался сторожить пленников, его сын повез меня в особняк. Там я взял нужное, и мы вернулись обратно.
Я подошел к тому из пленников, в которого влил отраву. Выглядел он, мягко говоря, паршиво. Лицо побелело, словно
— Его рвало раз десять, наверное, — с отвращением доложил мне Скау-старший.
Я вытащил из рюкзака склянку с желтоватой густой жидкостью и кисточку для рисования.
— Ты что делать собрался, падла? — охрипшим голосом просипел пленник, глядя на меня мутными глазами.
— Сейчас узнаешь.
Я обмакнул кисть в склянку и схватил ублюдка за руку, вытянув ее вперед.
— Пусти, падла, пусти! — задергался пленник.
— Держите его! — велел я Скау.
Те через миг очутились возле меня и зафиксировали подонка, схватив за плечи с двух сторон.
Я стал водить кистью по предплечью пленника. Тот неистово заорал, пытаясь вырваться из цепких рук Гарольда и Йоргена.
Спустя минуту я убрал склянку, чуть отошел назад и любовно оглядел результат своих трудов. Он был на диво хорош. Все это время ублюдок, посмевший попортить часть моего виноградника, не переставая, верещал от боли. На его руке была выведена надпись: «Я стану ядом правосудия над вами».
— Охренеть! — промолвил Йорген, отойдя от потрясения.
— Это чего такое, барон? — его отец с подозрением взглянул на меня.
По правде сказать, отец и сын глядели на меня с подозрением все то время, что я писал на коже пленника, но вопросы, видимо, отложили на «потом», чтобы не отвлекать меня от дела.
— Это кислота, — пояснил я. — Она жжет кожу, но не смертельно. И оставляет на ней следы, как чернила.
— Откуда она у вас?
— Я же говорил, что увлекаюсь растениями, — улыбнулся я. — Теперь твоя очередь. — Я направился ко второму пленнику.
Он, в отличие от своего подельника, не верещал, как девчонка, но матом меня крыл таким, который, честное слово, будто был его профессиональным языком.
— Ему тоже ту отраву вольете? — спросил Йорген после того, как я закончил — то ли с ужасом, то ли с восхищением.
— Не стоит, полагаю. Если тот откинет копыта по пути, кому-то же надо его труп дотащить до хозяев. А хозяева этих подонков обязательно должны получить мое послание.
— Но… если этот умрет… это же убийство, барон… — побледнев, тихо проговорил Йорген.
Его отец все это время молчал, в раздумьях сверля меня взглядом.
— Это справедливое возмездие, друг мой, — невозмутимо возразил я. — И, поверь мне, хозяева этих ублюдков не станут сообщать в полицию.
— Вы знаете, кто их подослал? — наконец, подал голос Гарольд.
— О да! И, сдается мне, друзья мои, нам с вами предстоит серьезно поговорить. Наверняка у вас куча вопросов ко мне. И я вынужден
— Речь идет о чем-то криминальном, верно? — спросил Гарольд.
— Речь идет о чем-то, чем мы совместно занимались с Карлом, пока его жестоко и бесчеловечно не убили те, кого подослал тот же, кто этих тварей, — кивнул я на наших пленников.
— Вы знаете, кто убил господина Босстрома? — Этот возглас был испущен одновременно обоими Скау.
— Знаю. Но говорить об этом полиции бессмысленно — просто поверьте мне. Это слишком серьезные люди.
— Могущественный клан? — спросил Йорген.
Я кивнул.
— Однажды, когда придет время, я отомщу за Карла сам. Но для этого мне надо стать сильнее.
— Мы можем вам помочь? — спросил тихо Гарольд. — Если то, что вы сказали про убийство господина Босстрома — правда, мы посчитаем за свой долг — помочь вам в деле его отмщения.
— Почему вы хотите этого? — спросил я, пристально глядя в глаза старшего Скау.
— Мы загибались в нищете. Тяжелое было время. Господин Босстром дал мне работу. Оплатил лечение моей больной жены. Вытащил мою семью из дерьма, когда я был готов уже захлебнуться в нем. — Говоря это, Гарольд отвел взгляд в сторону.
Лицо мужчины оставалось сурово-непроницаемым, губы были сжаты в нитку, и лишь глаза выражали боль и благодарность.
— Друзья мои… — Я по очереди посмотрел на отца и сына. — Должен предупредить вас, что вы верно угадали — речь идет о криминале. Мы с Карлом…
— … торговали вином, — закончил за меня Йорген. — Сложно не догадаться, — улыбнулся он.
— Да. Я не могу просить вас помогать мне… вы должны понимать все риски.
— Мы понимаем. И принимаем. Мы поможем вам, барон. Поможем отомстить убийцам человека, который однажды спас нас.
Особняк Нильсонов
— Господин Нильсон, мы были уверены, что дом Босстрома пустует. Мы не думали, что этот щенок окажется там и…
Говоривший мужчина стоял, ссутулившись. Во взгляде его читался панический ужас. На предплечье был странный след, будто от ожога, след этот составлял собой надпись, въевшуюся в кожу. Рядом с мужчиной на полу лежал второй — с побелевшим лицом и красными глазами.
— Этот щенок оказался куда шустрее вас, недоумки! — проговорил Викар Нильсон голосом, в котором удивительным образом сочетались лед и невозмутимость. — Вы подвели меня, провалили столь простое задание.
— Простите, граф, мы все исправим… — Мужчина ссутулился еще сильнее и словно стал меньше в размерах.
Его товарищ на полу согнулся из-за спазмов в животе, в следующую секунду его вырвало на ковер.
Викар Нильсон, с отвращением сделав шаг назад, чтобы не испачкать туфли, взмахнул рукой, и через миг мужчина на полу обратился мертвецом, покрывшимся коркой льда.