Подразделение 000
Шрифт:
Вохровец закинул голову к верхушке Восточной башни, проследил взглядом маршрут предположительного следования Объекта и проглотил комок, образовавшийся в горле в результате неприятных мыслей.
— Понял, — вохровцам можно улыбаться только в спину. — Без комментариев? Да?
Человек с черными контактными линзами вынул из нагрудного кармана черный носовой платок с впитывающей прокладкой и обтер взмокшую от нехороших предположений шею.
— Вы уж это… Постарайтесь?! — еще бы чуть-чуть, еще бы немного,
— Товарищ гранд-генерал! — обратился он к начальству. — Мы только что подсчитали, что товарищ… — я демонстративно отворачиваюсь, чтобы не слышать фамилию. Меньше знаешь, больше пенсия, — …не сможет прибыть домой к ужину. Аналитики волнуются. Разрешите идти?
— Слышали? — отправив подчиненного, обратился ко мне гранд-генерал. У вохровцев даже звания особенные.
— Нет, — честно признался я. Да и как не признаешься, если всем известно, что у каждого вохровца в ухо вмонтирован детектор лжи.
— То-то же, — прислушался к чему-то человек в черных линзах и посмотрел на часы. — Всем будет лучше, если вы спустите его не позже чем через тридцать восемь минут. Иначе не избежать скандала.
— В политическом плане? — посмел я поинтересоваться.
Человек в черных линзах вопрос игнорировал. И так ясно, что комментарии на такую тему не выдаются.
— Каким образом планируете провести операцию?
Я прикинул на пальцах высоту восточной башни:
— По лестнице на такую высоту не подняться. Даже если вставим дополнительные секции, на таком ветру мы не сможем перехватить раскачивающийся шпиль.
— Логично, — почесал кончик носа человек в черных контактных линзах. У вохровцев в носах вмонтированы микрокалькуляторы.
— Можно развернуть стационарный тент. Но для этого необходимо знать место, в которое, как бы точнее выразиться, захочет приземлиться Объект.
— Логично, — лоб вохровца покрылся испариной. Во лбу у ребят в черных контактных линзах вмонтированы мозги.
— Я бы также предложил послойное уменьшение высоты башни до минимального. Но для этого потребуется масса времени, оборудования и точных расчетов. Да и башня после этого уже не будет представлять ни исторической, ни архитектурной ценности.
— Логично, — похрустел костяшками пальцев вохровец. Просто так похрустел, без всякого злого умысла. — Неужели нет никакой надежды? Вы представляете, чем это грозит?
— Вас уволят, нас переведут на нижеоплачиваемые работы, — глупо пошутил я, но быстро исправился, заметив, как вздрогнул человек в линзах. Черных. И контактных. — Надежда, товарищ, умирает последней.
— А вы умны, спасатель, — на этот раз взгляд человека был пронзительно любопытным. Как у удава в столичном зоопарке. — Говорите.
— Есть только один способ помочь Объекту. Надо забраться по стенам башни со спасательной техникой. Иного пути нет.
Вохровец размышлял недолго. Я успел только прикинуть, опять же, на пальцах, время, за которое сумасшедший спасатель способен преодолеть дикую, продуваемую и раскачиваемую, всеми ветрами башню.
— Мое руководство согласно на ваше предложение, — оказывается, вохровец не просто так в носу ковырялся. — Кто пойдет, вернее, полезет? Вы?
Как он такое мог подумать? В моей команде есть более подходящая кандидатура. Даже две.
— На шпиль поднимутся второй номер Роберт Клинроуз и третий номер Герасим. А я останусь со спецмашиной для страховки и связи.
Человек с черными контактными линзами постучал несколько раз ладонью по виску:
— Роберт Клинроуз? Американец, депортированный за политическую деятельность?
— Да хоть бы и депортированный? — возмутился я, отлично зная, что Боб ни за что ни стал бы врать мне про свое прошлое. — Если не он, то кто же?
Вохровец повторно изобразил удава в черных линзах:
— Кандидатура третьего номера у нас не вызывает никаких нареканий. Честный, проверенный налогоплательщик. Болтает, правда, много. Но с умом болтает. А вот американский эмигрант… Еще раз нет.
Иногда я совершаю неправильные поступки, за которые в последствии бывает стыдно. Именно так я и поступил и на этот раз. Плюнув на чистый пластик под ногами вохровца, я связался по связь-наушникам с Милашкой и затребовал в срочном порядке Директора.
— Вопрос жизни или смерти, — предупредил я спецмашину о важности вопроса.
Директор отозвался на удивление быстро. Вероятно, сидел у связь-стола и никуда не отлучался.
— Слушаю вас, майор Сергеев?
— Обижают нас, товарищ Директор, — пожаловался я и, кратко, изложил суть вопроса. Особый упор я сделал на то, что местность, в которой Боб держал индюшачью ферму, находилась в районе окруженной горами. Боб сам мне рассказывал, как в детстве катался с них на электрических санках. В таких сложных географических условиях трудно заниматься политикой.
— Мне нужно тридцать секунд, — попросил Директор.
— Да хоть тридцать минут, — на радостях, что Директор сразу не отказался поучаствовать в деле, выпалил я.
Ровно через тридцать минут в ухе у человека с черными контактными линзами засвербело. Давно известно, что у вохровцев там вмонтирован микро динамик.
— Слушаю! Да, я. Да, здесь. Да, рядом. Да, предложил. Да, отклонили. Что? С самим товарищем… — я закашлялся, поэтому не расслышал фамилию.
Человек в черных контактных линзах зыркнул на меня уничтожающим взглядом и перевел почтительный взгляд на верхушку Восточной башни: