Подразделение 000
Шрифт:
Охрана знала нас в лицо, поэтому пропустила без лишней проверки документов. Взяла только пять брюликов за страховой полис и помахала рукой.
— Совсем обнаглели, — поглядывая в мониторы заднего вида, пробурчал Боб. Пять страховочных брюликов заплатил именно он из своего кармана. — Полгода назад бесплатно проезжали. Командир, не знаешь, Директор себе новую квартиру собирается покупать?
Мне некогда было отвечать любопытному американцу. Живет в России несколько лет, а не понимает прописных истин. Если брюлики кто-то собирает,
— К шестому складу, Милашка.
Всего на территории бывшего космодромы было три склада. Первый, второй и шестой. Последний именовался такой странной цифрой в целях безопасности. Если на первый и второй склады мог попасть всякий, кому не лень, то на шестой пропускались только самые-самые посвященные и заслуженные. Например, экипаж спецмашины за номером тринадцать.
— Майор Сергеев? — четвертый в пятом ряду монитор погас в целях безопасности. Никто не мог видеть лица сотрудников шестого склада. Впрочем, они мало кого интересовали. Но приказ, есть приказ. — Нас предупредили, что вы заскочите к нам. Подготовьте заявку и мы сделаем все в лучшем виде.
Обмусолив на языке несмываемый карандаш, я быстренько накропал пару строчек. Подходящей бумажки поблизости не оказалось и пришлось пожертвовать отпускным свидетельством. Янкель и так меньше всех работает.
— Второму номеру спуститься и отдать заявку будочнику. Спецмашине открыть задние ворота и подготовить площадку для приема груза. И не вздумай орать, когда на тебя спецоборудование вешать станут. Поняла?
Милашка в ответ только фыркнула. Стреляная машина. Не первый год на дорогах Родины гусеницы стирает.
— Командир! — подал голос американец. — Тут будка спрашивает, гамму менять, или так оставить?
— Менять, — кого в будочники набирают? Все им объясни, все расскажи.
— А они нам что-то сверх списка хотят вручить. В устной форме. Брать?
У американца какой-то иммунитет к русским матерным словам. Не воспринимает он их. Я уж и записывал на бумажке, и на память учить заставлял. Нет, не берет янкеля русское слово. Нет в его душе той исторической изюминки, которая присуща всем русским мужикам. И как американец будет дальше вливаться в нашу суровую жизнь, не понимаю.
— Боб! — но я еще надеялся на сообразительность второго номера. — То, что они предлагают, это то же самое, как ты меня за глаза называешь по-своему, по-американскому.
— Лопушок?
Спецмашина заглушила хихиканье скрипом поршней на задних воротах.
Я повторил второму номеру то, что предложили янкелю в будке. Боб, получив двойную дозу, залез в Милашку и, спрятавшись в библиотеке, попытался найти объяснение непонятной мудрости русского народа. Не найдет. Нету такой умной книжки.
— Всему живому персоналу покинуть зону склада! — проревели складские громкоговорители. И добавили. — Быстренько, быстренько, быстренько! Процесс навески начнется через десять секунд! Десять, девять, восемь…
Из всех будок, надстроек, дверей и коридоров на волю ломанулись служащие. Подхваченные этой живой волной мы с Бобом оказались на свежем воздухе в первых рядах. По дороге второй номер пытался до меня докричаться, но так как вопили все, включая меня самого, то у янкеля ничего не получилось.
Только на улице, растолкав толпу, старательно прячущую от нас лица, мы с Бобом смогли найти друг друга и сказать все, что хотели.
— Надеюсь, Боб, ты хотел сообщить мне приятные новости? — жмурясь на ласковом искуственом солнышке, я радовался ласковому ветерку и чириканью складских воробьев.
Второй номер сказал только одно слово. Вернее имя.
— Герасим.
Все сегодняшнее утро я ждал беды. И каждое событие сегодняшнего дня доказывало — беда близко. Сначала тарелка с делегатами, которым дома не силиться. Теперь третий номер. Н хочу показаться плохим командиром, но своего товарища мы забыли в спальном отсеке спецмашины подразделения 000.
Поняв по моим глазам, что произошло самое страшное, американец широко раскинул руки и, бросившись обратно к уже запечатанным воротам, тонко, по-индейски, заголосил:
— Герасимушка! Друг ты наш незаменимый! Верните на рабочее место третий номер!
Боб попытался взломать ворота склада, но его вовремя оттащили за красную линию. Еще и по лицу пару раз прошлись.
По рядам топтавшихся рядом работников склада пролетел тяжелый шопот:
— Загубили парня… Сгорел на работе… Командиру век работы не видать.
А на меня будто столбняк напал. Стою, хлопаю ресницами и ничего сделать не могу.
— И что теперь будет? — мой вопрос относился скорее к моему служебному положению, но народ ответил, имея в виду находящегося внутри склада третьего номера.
— Ищите замену, майор. Вернее, бывший майор. Помер ваш третий номер. Там внутри настоящий ад. Даже хуже.
Сквозь неплотно пригнанные ставни склада можно было разглядеть вспышки пламени, разряды. Слышались взрывы, хлопки и звуки, похожие на человеческие вопли. Пластик под ногами мелко вибрировал, вырывая с корнем связь-столбы и около складские деревья.
— Ничего, Боб, — под презрительными взглядами работников склада, я добрался до американца и насильно уткнул его рыдающее лицо в свое плечо. — Мы ведь всегда будем помнить нашего друга и товарища? А хочешь, на Милашке его бюст поставим. И будет третий номер всегда с нами. Не плачь, Боб. Это наша работа. Или Герка тебе должен? Неужто крупную сумму? И не отдал?
Плечи янкеля затряслись сильнее, чем пластик под ногами.
Над воротами склада загорелись зеленые китайские фонарики. Технологический процесс навески был завершен. Работники расступились, освобождая место, створки распахнулись, из проема вылетели остатки густого пара, и из глубины склада навесного оборудования громыхнула маршевая походная «Мы рождены, чтоб быль сделать сказкой».