Подруга моей дочери
Шрифт:
Реально, Антон? Совместная жизнь с Соней? Да это ведь даже звучит смешно. Ну правда, скромная закомплексованная девчонка против уверенной красотки. Которую я хотел получить столько лет. С Лилей мы всегда будем на равных, она самодостаточная, составит мне отличную пару, к тому же, страсти и безбашенности в ней на двоих хватит. Точно не будет скучно. Только почему это все звучит в моей голове так, словно я сам себя пытаюсь убедить?
Лиля возвращается минут через десять, снова улыбается, делая глоток. Я опять впиваюсь взглядом в ее лицо,
— Расскажи, как ты жила все эти годы? — спрашиваю вдруг.
Она на мгновение теряется, но тут же берет себя в руки, снова натягивая улыбку.
— Что тебя интересует? — задает вопрос. Я пожимаю плечами.
— Что было для тебя важным?
Лиля недоуменно моргает, осторожно замечая:
— Ты какой-то другой стал, Антон.
Усмехаюсь.
— Ну Лиль, если ты ко мне вернешься, нам же придется разговаривать, не только трахаться. Или вы с мужем не общались все одиннадцать лет?
Она меняется в лице, одновременно удивляется и злится, комкая салфетку.
— Антон… — бросает мне, а я перебиваю, откидываясь на спинку стула:
— Расскажи о Лондоне. Не поверишь, ни разу не был.
Несколько секунд она смотрит на меня, потом начинает рассказывать. Пьет вино, расслабляется, на лице снова играет легкая полуулыбка. Только мне все это вдруг кажется ненастоящим. Улыбка, взгляды, жесты — все это не Лиля, не настоящая Лиля. А что она на самом деле чувствует, это большой вопрос. Бля, вот вроде сеансы психологии проходили совсем не так, как надо, а я тут все равно анализ провожу.
И тут звонит телефон. Кидаю взгляд на экран: Соня. Несколько секунд я смотрю на трубку, а потом отвечаю.
Разговор оставляет странное впечатление, но не успеваю понять, что именно мне не нравится, потому что как только кладу трубку, Лиля перегибается через столик и целует меня, обхватив лицо ладонями. В нос ударяет запах ее духов, тонкий, дерзкий, как и она сама. Губы нежные и дразнящие. Она почти сразу же отстраняется, возвращаясь на место. Несколько секунд я смотрю на нее, а потом начинаю смеяться. Откидываю голову на спинку стула, а когда возвращаю в нормальное положение, ловлю почти изумленный взгляд.
— Я сейчас не поняла, — говорит Лиля, я киваю.
— Зато я понял, Лиль, — жестом прошу проходящего мимо официанта выписать счет. — У нас ничего не получится.
Она растерянно хлопает глазами, находясь во все том же изумлении.
— Как это?
— Вот так. Я тебя не люблю. Я все эти годы так хотел тебя вернуть, что это желание затмило все остальное. Я хотел сам себе и тебе доказать, что ты будешь моей. Только на самом деле ничего хорошего из этого не выйдет. Все закончилось одиннадцать лет назад, когда ты сбежала в Англию.
— Ты шутишь? — она сидит с открытым ртом, а я, приняв у официанта счет, сую туда купюру.
— Нет, Лиль, не шучу. И знаешь, еще месяц назад я бы все отдал за тебя. Я даже сейчас думал, что хочу быть с тобой.
— И
— Я ничего не почувствовал, когда ты меня поцеловала. Вообще. Кроме того, что это все глупо и нелепо. Уезжай. Вернись к мужу, уверен, ты еще можешь все наладить.
Я встаю, она вскакивает следом.
— Значит, так, да? Добился, чего хотел, и выбросил? А не охуел ли ты, Антон? Я все на хрен бросила, всю жизнь разломала, чтобы с тобой быть!
Я смотрю на нее, и на губы ползет улыбка.
— Вот теперь ты настоящая, — говорю ей, она снова растерянно хлопает ресницами. — А все одиннадцать лет была куклой.
Лиля тяжело дышит, грудь в глубоком декольте вздымается, привлекая к себе внимание. Хотя мы и так, кажется, под прицелом всех взглядов.
— Козел ты, Жуков, — она хватает свою сумочку и выходит из-за столика. — Ты еще сам приползешь ко мне, только я тебя не приму, понял?
Толкнув меня в плечо, она идет к выходу, а я молча смотрю ей вслед, даже не замечая, как ко мне подходит Борцов.
— Это что за мексиканские страсти? — задает вопрос, когда я, вздрогнув, перевожу на него взгляд.
— Застал?
— А то. Не стал подходить, решив дождаться финала.
— И правильно, — я жму ему руку, и мы садимся за другой столик.
Никак не могу сосредоточиться на предстоящем разговоре, потому что мысли мои витают вокруг нашего с Лилей поцелуя. Я немного приврал, что ничего не почувствовал. Ощутив вкус ее губ, я понял, что не хочу их. Ни их, ни саму Лилю. Хочу мою маленькую Соню с робким взглядом, такую невинную и порочную одновременно. Такую открытую и отзывчивую, стоит только потянуться к ней. Доверчивую девчонку, за которую я взялся нести ответственность.
Невольно улыбаюсь, думая о ней, но ловлю взгляд Борцова и собираюсь.
— Не хочу отвлекать тебя от любовных драм, — замечает он, — но дело серьезное. Прошел слух, что у тебя в клубе барыжат наркотой.
Несколько секунд я тупо пялюсь на Борцова, пытаясь осмыслить информацию. Просто в голове упорно не складывается фраза, в которой присутствуют мой клуб и наркота. Я, конечно, далеко не святой, и если кому-то нравится, пусть делает со своей жизнью, что хочет. Но вот распространять дурь — это точно не про меня.
— Это еще что за херня? — отмерев, спрашиваю Рому.
Он изучает меня внимательным взглядом, словно прицениваясь к моим реакциям.
— Добрые люди донесли, — говорит наконец, — вижу, ты был не в курсе. А я уж часом решил, что ты, Жуков, пустился во все тяжкие.
— Вот спасибо, — усмехаюсь, но мыслями уже ухожу от Борцова.
Значит, кто-то решил поживиться таким образом. Тут же вспоминается Олег со своими золотыми партнерами, предлагающими толкать волшебные таблетки в фитнесе. Неужто он решился?.. Знает ведь, что я с него семь шкур сниму. Да и предупреждал же, чтобы в клубе никакой такой херни… Ладно, не будем пока делать поспешных выводов, но прояснить ситуацию не помешает.