Подруга особого назначения
Шрифт:
— Давайте, — согласилась Варвара с мрачной решимостью, как будто он предлагал ей схватку не на жизнь, а на смерть. — Считайте.
Он произнес: «Раз, два, три», — и Варвара рухнула в воду. Ей некогда было смотреть, где там Иван Александрович и что он делает. Она приспосабливалась к соревнованию, контролировала дыхание — после четвертого взмаха рукой выдох направо. Бассейн кончился как-то подозрительно быстро, и она повернула обратно, сильно толкнувшись под водой ногами. Вынырнули они одновременно и посмотрели друг на друга. Варвара
— Вы отлично плаваете, — тяжело дыша, сказал он и вытер воду с лица, — просто отлично. Я вас не догнал, хоть и старался.
— Догнали.
— Обогнать не смог, — поправился он. — Давайте еще. Туда-обратно и еще раз туда-обратно.
— Давайте, — согласилась Варвара.
На этот раз она вынырнула у бортика на секунду позже. Иван бурно дышал, так что ходуном ходила обширная грудная клетка, щеки горели коричневым румянцем.
Он посмотрел на Варвару и засмеялся:
— Ну, спасибо вам большое. Потешили старика. Уважили. Век не забуду.
— Я давно не тренировалась, — объяснила слегка уязвленная Варвара.
Не собиралась она «потешать старика». Она не песельник Антипка, и развлекать купца-самодура не желает!..
Над ее головой произошло какое-то движение, мелькнула тень, и в спокойную воду плюхнулась туша — далеко впереди — и поплыла, поднимая яростные волны.
Ну вот, принесло еще кого-то!.. А она-то воображала себя хозяйкой замка в своем личном бассейне.
— Я пойду, — сообщила она Ивану, — спасибо за компанию.
— А я еще поплаваю, — отозвался он все с той же равнодушной любезностью.
Варвара была уже у самой лесенки, когда пивной седовласый немец, похожий на кабана, вдруг вынырнул перед самым ее носом и стал что-то с возмущением говорить и тыкать куда-то пальцем и наливаться кровью.
Варвара перепугалась. По-немецки она не говорила и не знала, что ему нужно, а он распалялся все сильнее и даже стал наступать на нее. Она оглянулась на воду. Иван плавал, летели брызги, и Варвара поняла, что помощи ждать неоткуда.
— Я говорю только по-английски, — сказала она на языке Шекспира, — how can I help you?
— Are you from Russia?
— Yes.
— Рашен швайн! — загремел немец на всех языках сразу, и Варвара попятилась. — Швайн, швайн!
Потом он заговорил, путая слова, и из его речи Варвара поняла, что все его возмущение происходит от того, что купалась она без шапочки.
— Да, — начала она по-английски, — но вот же правила. В правилах ничего не указано относительно шапочки. Я специально прочитала перед тем, как идти плавать.
— Everybody knows, — перебил немец, — каждому известно, что купаться нужно в шапочке. Даже если этого нет в правилах. Это известно всем, кроме невежественных русских свиней!
— No rules, — отрезала Варвара, — no questions! Excuse me!..
И вышла из бассейна, решительно потеснив пивовара плечом. Иван издали наблюдал за ней с интересом. Пивовар налился апоплексическим цветом,
Иван тоже был без шапочки, но немец только посмотрел сердито, называть его свиньей почему-то не стал.
Впрочем, Иван отлично знал — почему.
«Она молодец, — вдруг подумал он. — Вовсе не такая беззащитная, как кажется с первого взгляда».
Разве она показалась ему беззащитной?
У нее были белые зубы, и нежная кожа, и дивная улыбка, и розовые уши, и веселый рот, и ему вспоминались все его одинокие ночи, и он как будто знал, что с ней это будет как-то особенно, не так, как со всеми, и немножко стеснялся своих мыслей, и в то же время смеялся над собой. Ничего такого он не планировал. Она ему понравилась, только и всего. Еще в самолете понравилась, хоть это и было не правильно.
Иван вынырнул под носом у немца — тот шарахнулся и забормотал, — подтянулся на руках и вытащил себя на бортик. Плавать без Варвары ему было скучно.
Если бы он был философ, то непременно подумал бы что-нибудь про неистребимую павлинью сущность мужиков, но он не был философом и ничего такого не подумал.
Он вытерся громадным красным полотенцем, сунул его в корзину, накинул халат и вышел из бассейна. Немец плюхался в воде с такими звуками, как будто по ней стреляли из пушки.
Иван перешел неширокий коридор, оставляя на ковре мокрые следы, и открыл белую дверь. За дверью начинались метры мозаики, стекла, камышовых циновок, подогреваемых каменных лежанок, стеклянных кабинок с разнообразными приспособлениями для улучшения себя — сауна. Пахло сильно разогретым деревом и водой, булькающей в джакузи. Для полноты картины не хватало только нагих гурий и серебряных подносов с фруктами и кубками.
Иван усмехнулся, вытягивая из стопки простыню.
Что-то тебя с утра на нагих гурий тянет, ох, тянет!.. Не к добру!..
Он всегда останавливался именно в этом отеле, когда приезжал в Карловы Вары, — золоченая роскошь «Империала» и подчеркнутая светскость и богатство знаменитого «Пуппа» приводили его в уныние, и он никогда в них не жил, — и еще ни разу в сауне его не поражала мысль об этих самых гуриях.
«Заведу постоянную любовницу, — решил Иван, как будто речь шла о собаке. — Стану держать ее дома и делать все, что захочу и когда захочу».
Вполне удовлетворенный принятым решением, он распахнул толстую дверь темного стекла, из которой в лицо ему пахнуло сухим сосновым жаром, вошел в небольшое полутемное пространство, всем телом радостно чувствуя, как обволакивает жар, как будто кто-то осторожно заворачивает его в горячую простыню. Вдруг сбоку произошло какое-то стремительное движение, раздался мышиный писк, и он с неудовольствием оглянулся.
— С легким паром, — пробормотала Варвара, судорожно натягивая на себя белую ткань и делая попытки закатиться в какую-нибудь щель, — что-то вы мало плавали.