Подруга по контракту
Шрифт:
Чуть погодя мы покормили Чарли кашей с мясом, а потом показали ему, где можно делать свои делишки. Кажется, он нас понял.
55
За ужином я чувствовала себя не в своей тарелке. Павел периодически так на меня смотрел, что в душе все обрывалось. Меня раздирали противоречивые чувства. С одной стороны, мне хотелось, чтобы скорей наступила ночь, чтобы Виола быстрей отправилась спать. С другой, — близость ночного
Когда в разговоре образовалась пауза, я не удержалась и вдруг спросила у Павла:
— Чего от тебя хотела наша соседка?
— Сватала мне какую-то училку, — на его переносице прорезались морщинки. — Вроде географичку.
— И что — ты?
Он усмехнулся:
— Конечно, отказался от подобной милости. С детства не перевариваю географичек. Они носятся со своими контурными картами как курица с яйцом.
На лице Виолы проступило странное волнение.
— Хорошо, что ты отказался, — выдохнула она, глядя на отца. — Нам ведь никто не нужен, правда, пап?
— Конечно, заяц, — подтвердил Павел. — Нам и вдвоем хорошо.
— Может, я тогда пойду? — не удержалась от идиотской шутки я. — А то мне как-то неловко разрушать вашу идиллию своим присутствием.
Виола смутилась:
— Лид, не обижайся. Мы не это имеем в виду.
Я поспешно улыбнулась:
— Да я же прикалываюсь! Не принимай мои слова всерьез.
Наверное, улыбка у меня получилась достаточно искренней. Виола расслабилась и продолжила болтать без умолку, ей хотелось рассказать отцу обо всем, что сегодня случилось. Я же невольно нырнула в свои мысли. На душе у меня скреблись кошки. Все же я ужасная, ужасная эгоистка! Я знаю, что мне нет места в этой семье, а все равно периодически мечтаю о том, что я буду с ними всегда. Ну куда это годится? Каждый сверчок знай свой шесток! Я только аниматор, только поставщик позитивных эмоций, который вскоре по щелчку должен исчезнуть.
Искоса я поглядывала то на Павла, то на Виолу. Девчонка и правда изменилась за то время, что я гощу в Сочи. Она повеселела, на щеках появился румянец. А еще у Виолы теперь куча приятелей, да и с рисованием налаживается. Не удивлюсь, если Павел отправит меня «обратно в Новосибирск» еще до конца лета.
Последняя мысль заставила сердце мучительно сжаться. Мне с трудом удалось подавить вздох. Как же меня угораздило так привязаться к этой семье? Вот уж не думала, что чужие, в общем-то, люди так быстро могут стать родными.
К счастью, никто за столом не заметил моего смятения. Отец и дочь поедали спагетти, перешучивались и то и дело принимались хохотать, им было совсем не до меня.
Наконец пришло время «отбоя». Я выждала минут двадцать, а потом двинулась к комнате Павла.
— Привет, — в этот раз он встретил меня полностью одетым.
Я чуть замешкалась на пороге, а потом все же вошла:
— Привет.
Павел сразу запер за мной дверь.
— Зачем это? — дерзко спросила я, а ноги почему-то стали подкашиваться.
— Привычка, — ответил он без тени флирта. — Просто привычка.
Он
— Вот здесь твое белье.
Павел выглядел деловым и собранным. Как на совещании.
— Хорошо, — прошептала я, прижимая коробку к груди. — А зачем ты его запаковал?
— Это новое, я купил его сегодня с помощью одной весьма сообразительной продавщицы. Старое я выбросил.
— Что?
Он улыбнулся:
— Да, выбросил. Оно у тебя было не слишком хорошее. Видно, что на рынке покупала.
— Я не собиралась перед тобой раздеваться, — огрызнулась я. — А так у меня есть вещи и поприличней.
— Не сомневаюсь, — ответил он. А уже через секунду вдруг спросил: — Ты злишься на меня? За вчерашнее?
— С чего бы?
Он как будто смутился:
— Ладно, проехали. Примерь мой подарок, пожалуйста.
Я ощутила, как щеки наливаются огнем:
— Что, прямо сейчас?
— Конечно! Если размер не подойдет, я завтра куплю тебе другое.
Не знаю почему, но я не стала противиться его просьбе, взяла коробку и отправилась в ванную.
Белье Павел купил классное. Надевать его было приятно: шелк холодил кожу, а кружевные вставки оказались мягкими на ощупь.
— Надела? — как-то сдавленно спросил Павел через дверь.
— Да, — подтвердила я. — Вот смотрю, как сидит.
— Выходи! Я тоже хочу оценить.
Сердце у меня забилось как сумасшедшее, но я все-таки набралась решимости и вернулась в комнату. Павел снова взял меня за руку и провел к зеркалу.
— По-моему, очень красиво. И тебе идет.
Он словно ласкал меня взглядом. Я, кажется, опять поплыла, но упорно боролась с собой. Играла такую невозмутимую Снежную королеву.
— Удобно? — Павел осторожно провел пальцами под лямочками нового бюстгальтера. — Нигде не давит?
— Нет.
— А трусики? — его ладони обожгли мои бедра.
— Ты пытаешься меня соблазнить? — спросила я, нервно ухмыляясь ему через зеркало.
— А что, ты против?
— Ну… не слишком. Но вчера мне показалось, что девственницы наводят на тебя священный трепет.
Он уткнулся носом в мой затылок:
— Но ты ведь уже не девственница, верно?
— Действительно…
Его руки легонько сжали мои плечи, а губы заскользили по шее. Боже, как же это приятно! Я чуть вздохнула, а потом податливо наклонила голову в сторону, наслаждаясь ощущениями. Внутри у меня все трепетало, пело, взрывалось…
— Я весь день думал о тебе, — тихо признался Павел, когда ноги у меня в конец стали ватными.
— Серьезно?
— Да. Мысленно я повторил вчерашнее раз сто. И раз сто пожалел, что дал тебе уйти так быстро.
Мои щеки вспыхнули, а он сдавил мои плечи чуть сильнее:
— А теперь, может, перестанем трепаться и займемся более приятными вещами?
— Пойдем перекусим? — пошутила я.
Павел тихо хмыкнул, а потом подхватил меня на руки и с решительным видом понес к кровати.