Подружка невесты

Митчелл Фрида

— Вон та, с оранжевыми и алыми полосами.

— А, это Большой Каньон на закате. — Джек небрежно отмахнулся от абстрактного полотна, стоимость которого исчислялась пятизначным числом. — Значит, отказываетесь от бренди? Может, налить вам белого вина? Апельсинового сока?

Мэгги быстро замотала головой.

— Ну а я все-таки выпью, если не возражаете.

— Пожалуйста.

Джек подошел к бару, стоящему у стены между двух окон, и налил в стакан янтарную жидкость. Дыхание Мэгги стало частым и неровным. Джек был прекрасно сложен

и распространял вокруг себя опасный магнетизм так же естественно, как дышал.

Джек присел на подлокотник кресла, сделал большой глоток бренди, прищурился и лениво поинтересовался:

— Ну, как идут дела?

— Хорошо.

Мэгги ждала, что будет дальше. Не пригласил же ее Джек только затем, чтобы поинтересоваться делами!

— Как Спенсер, освоился?

— Да, он оказался очень ценным приобретением для клиники. Просто не знаю, что бы мы без него делали.

— Вот как, — бесстрастно проронил Джек.

— Скоро я подам вам отчет за месяц, думаю, вы согласитесь, что, если дела и дальше так пойдут, вскоре мы сможем себе позволить нанять медсестру. Медсестра нам необходима, а обойдется она дешевле, чем еще один ветеринар, и…

Перехватив на себе очень странный взгляд Джека, Мэгги умолкла. Напряженная пауза затягивалась. В конце концов Мэгги спросила:

— В чем дело?

— Вы спите со Спенсером? — поинтересовался Джек таким тоном, каким беседуют о погоде.

В первый момент Мэгги решила, что ослышалась. Не может быть, чтобы Джек действительно спросил то, что ей показалось, во всяком случае, он не говорил бы об этом таким ровным, безучастным тоном!

— Я спросил, спите ли вы со Спенсером? — На этот раз в голосе послышались резковатые нотки. — Кажется, достаточно простой вопрос.

— Да как вы смеете! — взорвалась Мэгги. — Как вы смеете заявлять такое!

Джек пожал плечами и вкрадчиво уточнил:

— Я ничего не заявляю, я спрашиваю.

— Ну так вы не имеете права спрашивать!

— А вот с этим позвольте не согласиться. — Он пронзил ее ледяным взглядом. — Служебные романы не приводят ни к чему хорошему, как правило, когда они заканчиваются, одному участнику, а то и обоим, приходится увольняться с работы. Мне было бы жаль, если бы наш маленький дружный коллектив распался.

Выходит, его волнует только судьба его драгоценной клиники? Мэгги с трудом сдерживалась. Воистину Джек Мэйден — самый черствый, самый бесчувственный, самый холодный человек, какого она только имела несчастье встретить!

Ее глаза метали искры, целясь прямо в его бесчувственное сердце.

— А если я скажу «да», что дальше? Вы меня уволите? Или его? Или, может, нас обоих?

— Мэгги, не играйте со мной! — Для человека внушительной комплекции Джек двигался удивительно легко. Мэгги и глазом не успела моргнуть, как он оказался рядом с ней, схватил ее за запястье и рванул на себя, вынуждая встать. — Так спите вы с ним или нет?

— Отпустите сейчас же!

Едва успев схватить Мэгги за руку, Джек осознал свою ошибку: ему сразу вспомнился случай, когда она вот так же смотрела на него со страхом. Чувствуя себя последним подонком, он немедленно подчинился требованию Мэгги и отступил на шаг.

— Извините, Мэгги, не бойтесь, я не трону и волоска на вашей голове.

Мэгги уставилась на него, на несколько мгновений утратив дар речи. По лицу Джека она видела, что он так же ошеломлен своим поведением, как она, и в самом его потрясении — резко противоречившим образу бесстрастного, холодного человека-айсберга, каким обычно представал Джек Мэйден, — было нечто такое, что помогло Мэгги вернуть самообладание и сказать:

— Я знаю.

И она действительно это знала. Мэгги не спрашивала себя, почему уверена в Джеке, она просто чувствовала, что он никогда не прибегнет к физическому насилию по отношению к женщине, как бы та его ни провоцировала.

Джек залпом допил остатки бренди.

— Мне нужно еще, — хрипло пробормотал он и прошел мимо Мэгги к бару.

Глядя ему в спину, она сказала:

— Я не сплю со Спенсером, между нами нет ничего такого. Хотите верьте, хотите нет, но мы с ним просто хорошие друзья. — Голос ее звучал тихо, но твердо.

Услышав долгожданный ответ, Джек остановился как вкопанный, но Мэгги почти физически ощутила сковавшее его напряжение. Джек налил себе новую порцию бренди, выпил по крайней мере половину ее и только потом обернулся к Мэгги.

— Но вы ведь знаете, что он к вам неравнодушен?

Мэгги не стала изворачиваться.

— Джек, как я уже сказала, мы с ним друзья и коллеги, Спенсер слишком умен, чтобы осложнять ситуацию. К тому же вы знаете мое отношение к браку, для меня главное — работа и карьера.

— И это очень большая потеря для мужского пола.

Джек, неотрывно глядя ей в глаза, медленно приблизился. Мэгги попыталась улыбнуться, но не смогла. Замерев, она смотрела, как Джек — высокий, гибкий, смуглый, каждой своей клеточкой излучающий опасную мужественность, — приближается к ней.

— Мэгги, вы прекрасны — и физически, и духовно. — Не отрывая взгляда от ее глаз, он двумя пальцами приподнял голову Мэгги за подбородок и грубовато признался: — Я от вас просто без ума, но вы ведь и так это знаете.

— Джек, не надо…

— Я должен. — И он приник к губам Мэгги. Ее захлестнули сладостные ощущения, которые она помнила по прошлому разу, когда Джек целовал ее. — По-моему, я и так проявил редкостное терпение. — В его голосе послышалось нечто сродни удивлению, как будто терпение было не в его характере.

— Джек, вы знаете, я вам никогда не лгала. Я дала вам понять…

— Да, и очень ясно, — согласился он, не дослушав.

Зачем ему надо целовать меня именно сейчас, подумала Мэгги, когда его откровенная мужественность странно контрастирует с чем-то трогательно-детским, проглядывающем на агрессивно красивом лице?