Подсказчик
Шрифт:
— Вы сказали, что тот вечер, когда похитили вашу дочь, стал для вас особенным…
— На самом деле так и есть. — Мать Сабины поискала глазами мужа, а затем продолжила: — Мы выиграли в лотерею. Весьма приличную сумму. Не настолько большую, чтобы разбогатеть, но достаточную для того, чтобы гарантировать Сабине и ее детям достойное будущее… Я, по правде сказать, никогда до этого не играла. Но однажды утром купила лотерейный билет, и он оказался счастливым.
Появившаяся на лице женщины улыбка выглядела несколько неестественно.
— Могу поспорить, что вы всегда думали о том, какое должно быть выражение лица у человека, выигравшего в лотерею.
Мила согласно кивнула.
— Ну вот, теперь вы знаете.
— Тогда вы отправились в луна-парк, чтобы отметить это событие. Не так ли?
— Именно так.
— Мне бы хотелось, чтобы вы вспомнили для меня поминутно все эпизоды, связанные с нахождением Сабины на каруселях.
— Мы все вместе выбрали голубую лошадку. Первые два круга папа был рядом с ней. Затем Сабина настояла на том, чтобы третий круг прокатиться одной. Она заупрямилась, и мы согласились.
— Понимаю, детям это свойственно, — сказала Мила, чтобы заранее освободить ее от какого бы то ни было чувства вины.
Женщина подняла на девушку глаза и с уверенностью произнесла:
— На каруселях были и другие родители, каждый возле своего ребенка. Я неотрывно следила за своей девочкой. Клянусь, что в третий раз я ни на секунду не упускала ее из вида. За исключением того момента, когда Сабина оказалась на противоположной от нас стороне.
«Он заставил ее исчезнуть, словно фокусник», — заметил Стерн, когда рассказывал про появление лошадки уже без девочки.
Мила пояснила:
— Наша версия такова: похититель уже находился в тот момент на карусели под видом одного из родителей. Отсюда у нас возникла мысль, что этот человек имел вполне заурядную внешность: ему удалось пройти под видом отца семейства и, смешавшись с толпой, скрыться с места вместе с девочкой. Вероятно, Сабина плакала и сопротивлялась. Но никто не придал этому значения, поскольку в глазах окружающих она выглядела обычным капризным ребенком.
Наверняка мысль о том, что Альберт сошел за отца Сабины, произвела наиболее тяжелое впечатление из всего ранее сказанного.
— Агент Васкес, уверяю вас, что, будь на каруселях кто-то чужой, я бы непременно его заметила. У матери на такие вещи особое чутье.
Женщина сказала это настолько убедительно, что Мила даже и не подумала обвинить ее или усомниться в ее словах.
Альберту удалось превосходно замаскироваться.
Двадцать пять детективов, запершись в одной из комнат, на протяжении десяти дней внимательно изучали сотни сделанных в луна-парке в тот вечер снимков. Были просмотрены и любительские записи, снятые на семейные видеокамеры. Ничего. Ни на одной из фотографий не оказалось изображения ни Сабины, ни ее похитителя, даже во время их бегства. Их не было ни на одном из кадров, даже в виде бесцветных теней на заднем плане.
У Милы больше не осталось вопросов к родителям девочки, и она распрощалась.
Но перед ее уходом мать Сабины настояла на том, чтобы девушка взяла с собой фотографию ее дочери.
— Так вы ее не забудете, — сказала она, не зная, что Мила и так никогда не сможет этого сделать, а еще через несколько часов она воздаст долг этой смерти в виде очередного шрама на собственном теле.
— Вы его поймаете, ведь так?
Вопрос отца Сабины не удивил девушку, скорее наоборот, она его ждала. Об этом спрашивали все. «Вы отыщете мою девочку? Поймаете убийцу?»
И она ответила так же, как и всегда отвечала в подобных случаях:
— Сделаем все возможное.
Мать Сабины желала своей дочери смерти. Ее желание исполнилось с задержкой в семь лет. Мила, возвращаясь на машине в Бюро, не могла думать ни о чем другом. Деревья, так радовавшие ее глаз до встречи с родителями девочки, теперь походили на темные, раскачивавшиеся от ветра пальцы, взбиравшиеся вверх по небу.
Девушка включила спутниковый навигатор, чтобы он указал ей наиболее короткий путь домой. Затем установила на дисплее режим ночного воспроизведения. Этот голубой свет был таким расслабляющим.
Авторадио принимало только станции на волне AM, и после бесполезного блуждания по частотам ей удалось наконец настроиться на волну, передававшую старые, ставшие уже классическими произведения. На соседнем с Милой сиденье лежала фотография Сабины. После краткой беседы с ее родителями осталось ощущение неясности. Что-то не клеилось, не срабатывало и сковывало ее дальнейшие действия. Простое соображение. Женщина однажды купила лотерейный билет и выиграла. А ее дочь стала жертвой серийного убийцы.
Два невероятных события за одну жизнь.
И тем не менее ужасно, что эти два события были как-то связаны.
Если бы они не выиграли в лотерею, не отправились бы в луна-парк. И Сабина не была бы похищена и жестоко убита. Окончательным вознаграждением за этот подарок судьбы стала смерть.
«Это — неправда, — твердила себе Мила. — Он выбирал семьи, а не девочек. Он все равно бы ее похитил».
От этой мысли девушке стало не по себе, и ей ужасно захотелось поскорее вернуться в Бюро, чтобы наконец отвлечься и расслабиться.
Дорога виляла между холмами. Время от времени на пути встречались указатели коневодческих ферм. Они находились друг от друга на порядочном расстоянии, и, чтобы добраться до них, нужно было свернуть на одну из второстепенных дорог, которые зачастую пролегали по многокилометровой пустынной местности. На всем протяжении пути Миле встретилась только пара машин, ехавших в противоположном направлении, а также один комбайн со включенными проблесковыми маяками, служившими для оповещения других транспортных средств о его медленном передвижении.