Подставное лицо (сборник)
Шрифт:
— А-а-а-а-а-а! — где-то выше отчаянно закричал певец, воздух вокруг задрожал.
— «Панасоник», — шепнул Алексей. — Отличная машина.
Обитая коленкором дверь оказалась открытой. Они вошли.
В полутьме квартиры двигались танцующие — длинноволосые, молчаливые. Из установленных по углам динамиков доносились оглушающие удары музыкальных авангардистов. Стараясь никого не задеть, Алексей и Денисов прошли в темноту комнаты. Алексея знали все. Никто не обратил на них внимания.
Во
В углу, за балконной дверью, выстроилась батарея пустых бутылок. Сбоку, у кушетки, спала собака.
Танцевали под песню «Мани, мани, мани», которую исполнял шведский квартет «АББА».
— …Потрясающая мелодия. Правда? — вполголоса сказал Алексей.
Им дали место на кушетке. Рядом с Денисовым оказалась девушка. Он почувствовал запах розового болгарского масла, ощутил хрупкость плеча. Девушка шепталась с худощавым юношей, полусидевшим по другую сторону ее. Денисов пригляделся. У обоих было развито чувство уюта. Денисов сразу определял людей, которым оно было присуще, потому что в его семье, сколько он помнил, телу давался только необходимый прожиточный минимум — раскладушка, матрац, подушка.
— Мечтаю о «Грюндиге», — прошептала соседка Денисова своему партнеру.
Тот отнесся с пониманием. Несколько минут они серьезно обсуждали высказанную мысль. Потом юноша спросил:
— А как же «Весна-стерео»?
— Сдам в комиссионный!
— Возьмут?
— Конечно. Отлично пашет, поставлены японские головки.
— Горяиновы довольны «Юпитером»?
— Ольга на седьмом небе.
Ансамбль «АББА» сменил Элтон Джонн, потом «Квин». Кто-то прибавил громкости. Чистый звук бился о стены как кровь в висках.
«Отлично пашет…», «Клево!» — повторяли вокруг на все лады.
Рядом с магнитофоном, в углу, сидели на корточках несколько ребят. Денисов определил: на вид им лет по шестнадцати-семнадцати. Майки «адидас», нестриженые патлы, металлические побрякушки. Под ночником мальчик-лобастик в очках читал книжку.
Теперь Денисов смог разглядеть танцевавших в первой комнате. Неухоженные волосы, словно униформа одежда — батники, джинсы. И на девушках и на парнях. Танцуют небрежно, как будто нехотя. Скупой, точно выверенный жест… Всплеск, ожидание.
Мебели в первой комнате не было — только палас. На стене чеканка — вытянутые фигурки людей. Денисов видел такие в Риге, в Домском соборе, — уродливые в своем средневековом реализме. Ночник разливал красноватый дрожащий свет: имитация трепета камелька.
«Эти ребята весь день провели с Анкудиновой, — подумал Денисов. — Кто-то из них, безусловно, знает многое…»
— Вон Славка Момот, — прошептал Алексей.
Парень с глубоко посаженными глазами, с раздвоенным подбородком, в свитере, прокладывал себе дорогу среди танцующих. Тело его плавно вибрировало в такт музыке, а на правой брови — Денисов весь напрягся — что-то белело.
— …За ним Ольга, сестра Димки Горяинова!
Девушка казалась чересчур высокой даже в этой компании акселератов. Она была полная, со вздернутым носом, сонными глазами.
— Момот не в своей тарелке. Грустный какой-то, — подумав, добавил Алексей.
— Уверен? — Денисов решил не фиксировать внимание Алексея на брови Момота, пока сам не разберется хорошенько.
— Абсолютно. И Димки не видно. Вальяжная сестра Горяинова вплыла во вторую комнату.
Денисов вдруг понял, кого она напоминает: «Маменькина дочка из сказки, вечная соперница Золушки — этот низкий лоб, прическа, раздвоенная со лба, вздернутый нос…»
— Что невеселые, черти? — спросила Ольга Горяинова.
— Вымотались, — ответил кто-то.
— Мать, ты где? — позвала она.
Соседка Денисова пошевелилась, Горяинова поймала ее руку.
— Надо посоветоваться!..
— Теперь поздно…
— Не глупи, Ленка! — Горяинова потянула ее к себе. — Что-то ведь говорить придется…
Обе вышли из комнаты. «Сколько их всего было в поезде здоровья? — подумал Денисов.
— Моя соседка… Кто она? — шепнул он Алексею.
— Ленка, в восьмом ЖЭКе работает.
— Родители есть?
— Ушла она от них.
— А где живет?
— Здесь, рядом. На служебной площади…
— А ее сосед?
— Бабичев Женька.
Денисов удивился.
— Хозяин квартиры?!
— Самый авторитетный здесь. Личность! Очень скрытный. Вожак…
— Р-ребята! — В комнату ввалился сутулый парень в очках, в широкополой шляпе. Он был пьян. — За новорожденного! — В одной руке он нес рюмку, в другой — бутылку «Айгешата». — За его двадцать с малым…
— Верховский Володя, — шепнул Денисову Алексей.
Верховский наполнял рюмку. Вино плескалось, ребята судорожно отодвигались: джинсы в «опасности».
Рядом с мальчишкой-лобастиком, читавшим книгу, Верховский остановился. Картина была трогательная. Ночник скупо освещал страницу, в стереоколонках гремел Джеймс Ласт, лобастик сосредоточенно читал.
Верховский постоял, затем, нагнув к пацану черную, давно не стриженную голову, спросил:
— Тебе хорошо с нами, Малыш?