Подставной киллер
Шрифт:
Грек печально покачал головой.
– Наверное, не стал бы, – согласился он. – Но я за это на тебя не в обиде. Мы взрослые люди – у каждого свои заботы… Но ты так и не сказал, видел ли ты Анну?
– Да, я ее видел, – сдержанно сказал Дудкин. – Она изменилась.
– Все изменились. Весь мир стал другим, – философски заметил Грек. – Нам остались только воспоминания. Но Анна по-прежнему красавица!
– Ты ее тоже видел? – Дудкин был неприятно удивлен.
– Очень недолго, – небрежно ответил Грек. – Все-таки мы так долго были знакомы…
– Мне нужны деньги, Аполлон, очень большие деньги, – без предисловий выложил Дудкин. – Взаймы, разумеется. Я снимаю фильм. Но у меня временные трудности. Мне отказали в кредитах, требуют выплаты старых… Меня хотят вытеснить с рынка. Но я должен закончить этот фильм. Это будет прорыв, понимаешь? Такого здесь еще никто не делал – гениальный сценарий, лучшие актеры, новейшие технологии… Успех обеспечен! Я верну тебе все сторицей.
Грек внимательно его выслушал и задумался, глядя на море. Потом он вздохнул и покрутил толстой шеей.
– Нет, все-таки ты неисправимый романтик, Валентин! – сказал он с легкой улыбкой. – Ты вот сказал – новейшие технологии, – и я сразу понял, что речь идет о миллионах долларов. Но ты ведь понимаешь, что такое на самом деле – мои деньги?
– Догадываюсь, – сказал Дудкин.
– У тебя могут быть проблемы, – значительно заметил Грек, наклонив голову.
– У меня толковые экономисты, – пояснил Дудкин. – Они найдут способ сделать все чисто.
– Это хорошо, – кивнул Грек. – Но это всего лишь половина истории, а я хотел бы услышать ее целиком.
Их глаза встретились, и Дудкин понял, что наступает самый тяжелый момент в его жизни. Грек уже не улыбался, и глаза у него были, будто две черные льдинки – эдакая зловещая аномалия загрязненного, гибнущего мира. Сейчас Дудкин действительно почувствовал себя романтиком, настолько деловит и бездушен был Грек.
– Я хотел просить у тебя рассрочки по платежам, – сказал Дудкин, стараясь держаться уверенно. – Три года, не больше, и я отдам все. Но еще я хотел поторговаться с тобой о процентах, – небрежно добавил он. – Старому другу и партнеру ты не мог бы сделать скидку?
– Мог бы, – серьезно ответил Грек. – Я назначу тебе символический процент, Валентин. Я подожду не три года – пять лет! Я готов выполнить все твои условия. Но у меня тоже будет к тебе просьба.
– Какая?
Грек изобразил на лице смущение и проникновенно сказал:
– Не знаю, как ты, а я часто вспоминаю те славные годы, когда мы вместе с тобой пробивали себе дорогу в этом неласковом мире. Мы оба чего-то достигли. Но мне кажется, мы могли бы достичь большего, если бы объединили усилия. Это было ошибкой, когда каждый из нас пошел своей дорогой. И тебе и мне есть о чем сожалеть, правда? Но ведь и сейчас еще не поздно все поправить, как тебе кажется?
– Что ты имеешь в виду? – осторожно спросил Дудкин. – Всегда есть о чем сожалеть. Но тебе, по-моему, жаловаться грех.
– А я
– И все равно я не понимаю…
– Все очень просто, Валентин, – мягко сказал Грек и положил свою ладонь на ладонь Дудкина. – Ты создал свою империю, но сейчас ты с трудом ее удерживаешь. Тебе нужна поддержка, крепкое плечо, на которое не страшно опереться.
– И это твое плечо, – догадался наконец Дудкин.
– На меня ты всегда можешь положиться, – наклонил голову Грек.
– Значит, ты хочешь иметь долю в моем бизнесе, я правильно понял? – потухшим голосом произнес Дудкин.
– Не долю, Валентин, – строго сказал Грек. – Я хочу стать полноправным партнером. Может быть, даже с преимущественным правом голоса. Но это не сразу, а только когда ты сам поймешь, что так будет выгоднее для нас обоих.
– Понятно, – выдавил Дудкин. – Только зачем тебе это нужно? Ты ничего не понимаешь в кинематографе. И насчет выгоды… Прости, но твоя репутация вряд ли пойдет на пользу бизнесу. Это не тот уровень, понимаешь?
– Наверное, это твой уровень, Валентин, – спокойно сказал Грек. – И я действительно не очень разбираюсь в кино, но я ведь не собираюсь отстранять тебя от дел. Речь идет о партнерстве. А тебе очень нужен партнер, который не разбирается в кино, но умеет делать деньги. У тебя это получается плохо. И при чем же тут репутация, когда завтра тебя вышвырнут пинком под зад, извини за резкость. Я ведь о репутации и забочусь, выдвигая тебе это предложение. Рядом с тобой я постепенно заработаю эту чертову репутацию. Увидишь, через полгода никто и не вспомнит про некоторые странности в моей биографии, – закончил он посмеиваясь.
Он снова казался благодушным и безобидным толстяком, играющим в старого друга. Но Дудкину было совсем не весело. Он понял, что попал в ловушку. Судя по всему, Грек заранее приготовил ему этот сюрприз – обдумал детали еще после первого разговора. Пока Дудкин гадал, какой кабальный процент назначит ему старый партнер, тот предложил ему поделиться репутацией. К такому повороту дела Дудкин не был готов. Он сказал, что ему нужно подумать.
– Думай, Валентин, – лениво и отстраненно сказал на это Грек. – До завтрашнего утра. Я позвоню тебе в гостиницу. В восемь утра. Надеюсь, ты к тому времени примешь решение, потому что долго я ждать не буду. Да и тебе не резон.
Он поднялся и кивнул своим шестеркам. Дудкину он даже не подал руки.
– До завтра, Валентин, – сказал он. – Увидишь Анну – обязательно передавай от меня привет.
Он ушел, а Дудкин остался сидеть в одиночестве, опустошенный и смятенный. Решение не приходило. А потом появилась эта девчонка и окончательно испортила ему настроение. А что было потом, и вообще не хотелось вспоминать.
– Эй, вы ничего не слышали? – вдруг спросила Глория, вырывая Дудкина из его тягостных воспоминаний. – Мне кажется, где-то рядом остановилась машина.