Подумай дважды
Шрифт:
— Как? Но ты говорил…
— Я обещал позаботиться о вас. И сдержу слово. В твоем распоряжении будут деньги и квартира. Трехкомнатная. В центре города. Я приму участие в воспитании. Но это все.
Большие зеленые глаза наполнились слезами. Они поползли по щекам, но Ника не торопилась их вытирать. Чувственные губы дрожали.
— Ты не можешь так поступить со мной! Я не могу быть матерью-одиночкой!
Егор заставил себя говорить спокойно.
— Многие матери-одиночки могли бы позавидовать тебе. У них нет и сотой доли того, что я тебе предлагаю.
— Но
— Мне жаль. Но в этом есть не только моя вина.
Он поднялся, а Вероника вскочила с кровати и подбежала к нему, схватила за руку.
— Не бросай меня, любимый! — Он приподнял брови. Вероника впервые упомянула о чувствах. Да еще так патетически, заламывая руки. — Ты удивлен? Да, я люблю тебя. Иначе давно избавилась бы от ребенка.
Он попытался вытащить пальцы из ее ладони, но Ника вцепилась в него железной хваткой.
И это — слабая женщина, нуждающаяся в больничном режиме?
— Ты говорила, что хочешь его, несмотря ни на что. Или я ошибся?
— Почему ты так жесток со мной? Конечно, я хочу этого ребенка.
— Тогда береги его.
Он отвел Веронику к кровати и усадил. Она цеплялась за него, но Егор решительно направился к двери. Женщина принялась громко всхлипывать.
— Когда ты придешь?
— Как только у меня появится время.
— Ты едешь к ней? — Он резко обернулся, с недоумением уставившись на Измайлову. — Думал, я не в курсе? Мне приходилось лежать и страдать, не зная, что станет со мной и ребенком, а ты в это время в коридоре целовался с этой прелюбодейкой — Симаковой. Мне все рассказала нянечка!
Он заплатил негодяйке немалые деньги, чтобы она ухаживала за Никой, а та сплетничала за его спиной. Хорошо, что информатором оказался не Маркитан, а то Егор почти заподозрил его.
— Это — мое личное дело.
Егор ушел, не желая продолжать бессмысленный спор. Он ничего не решал, лишь заставлял Веронику нервничать. Конечно, теперь она тоже далеко не спокойна, но тут уж ничего не поделаешь. Обман — не выход. Лучше, если Ника смирится с таким положением вещей сейчас, чем продолжит надеяться на брак. Бритт понял, что не сможет жить с этой женщиной — при любых обстоятельствах.
Глава 18
Сегодня его племяннику исполнилось пять дней. Иннокентий еще не до конца поверил, что стал дядей. Он каждый день приезжал в роддом, чтобы полюбоваться на младенца и поговорить с врачами о здоровье мальчика и невестки.
У первого все шло, как положено. Племянник рос, набирал вес, появившаяся желтушка быстро прошла. Только имени у него пока не было. Кеша называл его просто — Малыш. Он не хотел сам давать ему имя, а Элла не могла этого сделать. Она лежала в изолированной палате в обсервации. У нее начались проблемы с психикой. Точнее — обострились. Консультировавший ее специалист сообщил Иннокентию, как единственному посещающему ее родственнику, что если состояние Эллы в ближайшее время не улучшится, ее придется лечить в специализированной больнице.
Кеша начал разыскивать мать невестки, но это оказалось трудным делом. Элла тщательно засекретила информацию о своем прошлом, сожгла все мосты, но надежда оставалась. В любом случае именно ему придется позаботиться о Малыше и, возможно, дать ему имя. Он уже разговаривал с юристом по поводу опеки над племянником, в противном случае мальчика ему не отдадут. Если он не сделает это в ближайшие дни, племянника отвезут в приют.
Иннокентий не мог этого допустить. И не только потому, что Семен Грибов регулярно повторял сыновьям, что семья — самое главное в жизни, и нет ничего важнее продолжения рода. Глядя на крохотные ручки, лысую головку и причмокивающий рот, он вспоминал, как мало времени удалял Юле, когда она была в таком же возрасте. Он пытался помогать Серафиме, но все же слишком долго задерживался на работе. Только теперь он понял, что важен каждый миг, проведенный рядом с ребенком. В общении нуждаются не только дети, но и сами родители. Только тогда рождается настоящая привязанность, дарящая любовь и тем, и другим.
Хорошо быть умным задним числом, но лучше уж так, чем снова наступать на одни и те же грабли.
Грибов решил, что заберет этого ребенка и будет его воспитывать, как сына. Малыш должен вырасти настоящим мужчиной, не в пример некоторым — и ему в том числе.
Кеша вздохнул и открыл папку с бумагами, которые принесла ему секретарша. Грибов внутренне посмеялся над собой, заметив ее очередной недоумевающий взгляд, когда он не стал с ней заигрывать по давно заведенному сценарию. Их обмен любезностями ни разу так и не привел к близости, несмотря на то, что его секретарь — девушка яркая и сексапильная. Теперь Иннокентию не хотелось даже легкого флирта. Он не сомневался, что это рано или поздно пройдет, и ему снова захочется заигрывать и спать с женщинами, но ощущение, что прежним он уже не станет никогда, не проходило. Что-то сломалось в нем вместе с его семейной жизнью. Удастся ли это нечто исправить? Вот в чем вопрос!
Он подписал документы и попросил секретаршу забрать их. Вместе с девушкой в кабинет ввалился Аркадий Крамарь — один из членов Совета директоров. Все знали, что он женился на родственнице жены Симакова из-за приданого. Красивый не первой молодости банкир мог найти себе кого-то более привлекательного, но Аркашу интересовали только деньги, а Марьяна не устояла перед его внешностью и харизмой. В придачу к невзрачной, тихой и преданной жене ему досталась немалая сумма вместе с акциями компании — подарком Симаковых.
— Не ждал?
Кеша смотрел, как Крамарь направляется прямиком к его бару, но не остановил его. Он, как и все остальные, давно привык к чудачествам Аркаши. Этот мужчина везде чувствовал себя, как дома.
— Нет, но разве тебя это волнует? Кстати, день добрый!
— Ты прав, не волнует, — хохотнул Аркаша и налил в два стакана виски, один поставил перед Кешей, а из второго отхлебнул; затем развалился в кресле и закинул ногу на ногу. — Добрый, говоришь? Возможно.