Подвешенный чулок
Шрифт:
— Я только хочу, чтобы оба моих ребенка были счастливы, разве я о многом прошу? Я скоро умру.
Головы всех шокировано разворачиваются к Бев.
— Мам! Ты больна? — Ноэл испуганно шепчет.
— Ну, нет, сейчас нет. Но я могу заболеть. И я могу умереть. Я могу умереть, не увидев, как моя дочь остепенилась и счастливо живет замужем, — она отвечает с выдохом.
— Ох, полегче, — тихо говорит Николас, проглатывая остатки вина из своего бокала.
— Как насчет того, чтобы все перестали переживать о Ноэл и позволили ей самой разбираться со своими делами? — предлагаю
Реджи злобно указывает на меня пальцем.
— Ты осквернил мастерскую Санты. Твое мнение не учитывается!
Я прижимаюсь к своему стулу, жалея о том, что не смог удержать рот на замке.
— Она не достаточно хороша в сексе, Логан? Поэтому ты все еще не сделал предложение? — Бев спрашивает, возвращая взгляд ко мне.
Киска вашей дочери на вкус как сахарные печеньки, а ее рот как пылесос «Hoover». Она хороша в сексе.
— Эмммм, — бормочу я, вместо того, чтобы высказать, о чем думаю.
— Чтобы добавить немного пикантности, я положила несколько порнофильмов и одно из моих неглиже на твою прикроватную тумбочку. Может быть это поможет, — объявляет Бев.
— Мам, никогда не будет такого случая, чтобы ты могла сказать мне такое, — Ноэл заявляет с гримасой отвращения.
Я кладу руку на ее бедро под столом и утешительно сжимаю его, несмотря на то, что я тот, кого нужно утешать сейчас, так как меня вот-вот стошнит всей вкусной едой, которую я съел.
— Хочу, чтобы вы знали, что у меня очень хороший вкус на сексуальные ночнушки. Я их покупаю на распродаже в «Victoria’s Secret», — подмигивая, говорит Бев.
— Хотите знать что такое «Victoria’s Secret»? — Реджи спрашивает, скрещивая руки на груди и откидываясь на стуле назад. — Она тратит кучу денег на кусочки ткани, которые не остаются на теле дольше, чем на пять минут. Почему, в мое время, женщине, чтобы завести мужчину, всего лишь нужно было быть голой. Теперь им нужны застежки и замки, и кнуты, и погремушки. Этот мир катиться к чертям, если мужчина не может просто радоваться сиськам.
Понимая, что этот разговор быстро развивается в худшую сторону, я быстро отодвигаю свой стул из-за стола, быстро думая и зная, что мне нужно сделать что-то, прежде чем Бев снова начнет приставать к Ноэл насчет того, чтобы она остепенилась.
Пока Реджи продолжает жаловаться на кнуты и цепи, а Бев жужжит и жужжит о том, почему Ноэл не думает, что у нее хороший вкус на белье, я тянусь за моим кошельком в задний карман и быстро вытаскиваю маленькую вещицу, укрывшуюся в одной из ячеек для кредитных карт. Кое-что, что я храню здесь с тех пор, как стал достаточно взрослым, чтобы носить кошелек, я достаю его, чтобы подержать в руке, всякий раз, когда мне жаль себя.
Бросая кошелек на стол, как только вытаскиваю вещицу, я быстро опускаюсь на колено рядом со стулом Ноэл и мягко прокашливаюсь.
— Срань Господня! — выругивается Николас, заставляя Ноэл повернуть голову ко мне, чтобы увидеть, на что он уставился с широко раскрытыми глазами и отвисшей челюстью.
— Срань Господня, — она шепчет то же самое, когда видит меня на одном колене рядом с ней, держащего золотое обручальное кольцо с бриллиантом
— Я хотел дождаться идеального момента для этого, потому что ты идеальная, — я честно говорю ей. — Но я понял, что не важно, где или когда, я сделаю это, я просто сделаю это.
Я снова прокашливаюсь, комок в горле становится слишком большим, что я боюсь, что если не выскажусь, то разучусь говорить. Мои руки трясутся, мои ладони вспотевшие, я смотрю на самую красивую женщину из всех, что я когда-либо видел. Хотел бы я сказать ей, что это не для шоу. Это не часть шарады про ненастоящего Логана. Это по-настоящему, и все что я говорю реально.
— Думаю, я влюбился с момента, когда впервые увидел тебя, — я продолжаю, смотря в ее глаза наполненные слезами. — И каждый момент, который я провожу с тобой с тех пор, становится все лучше и лучше. Я люблю твою улыбку, я люблю твой смех, я люблю то, что ты любишь свою семью, так безусловно, что ты сделаешь для них все что угодно. Выходи за меня, Ноэл Холидэй. Выходи за меня и никогда не покидай. Люби меня вечно, и я сделаю все, что смогу, чтобы сохранить эту улыбку на твоем лице и смех в твоем голосе.
Я слышу всхлипывания по ту сторону стола, и краем глаза вижу рыдающую Бев, вытирающую глаза салфеткой.
— Я знала, что неглиже было хорошей идеей, — говорит она, всхлипывая.
Возвращая внимание к Ноэл, я задерживаю дыхание и жду, когда она что-нибудь скажет. Возможно это не лучшая идея, которая мне когда-либо приходила, учитывая ее антипатию к браку и то, что произошло в последний раз, когда один тупица опустился на колено и сделал предложение, но я чувствую, что все правильно. Все еще чувствую, что все правильно, несмотря на то, что ожидание, когда она заговорит, будто десять жизней и тысяча лет пролетели за пару секунд.
— Да.
Ее голос такой мягкий, что я едва слышу тихий шёпот и трясу головой, пытаясь понять, сказала ли она что-то, или может это ее мать снова всхлипывает.
— Что? — я спрашиваю шокировано.
— Да. Я сказала да, конечно я выйду за тебя.
Все за столом разом начинают разговаривать. Крики, плач, ругательства и Реджи, недовольно жалующийся на то, что теперь, когда я купил молоко, он больше не может угрожать моей жизни и о том, что было расточительством выбросить весь Эгг-ног.
Я игнорирую всю суету, беру руку Ноэл с ее колена и надеваю кольцо на палец ее левой руки, видя, как оно сияет на ее пальце, я знаю, ему здесь самое место. Не спрятанное в моем кошельке на всю жизнь, доставая его каждые пару месяцев, когда мне грустно, а прямо здесь, на руке Ноэл.
— Где, черт подери, ты взял его? — Ноэл шепчет, рассматривая кольцо, пока суета за столом продолжается.
— Оно мамино, — я говорю ей, пожимая плечом. — Ну, если верить службе защиты детей. Когда мои родители погибли, мне тогда было несколько недель, оно было единственной вещью, которую они оставили мне. Я получил его, когда мне исполнилось шестнадцать и оно с тех пор всегда со мной.