Подвешенный кофе (сборник)

Горюнов Юрий

– Это ясно, но все же.

– Не сходи с ума.

– Я и не схожу, но может, ему помощь нужна.

– От тебя точно… Но зная тебя, переубеждать не буду. Когда пойдешь?

– В понедельник, после работы и схожу.

– Мне потом позвони, а то я в ночь на вторник не усну.

– Ладно.

И они, попрощавшись, положили трубки телефона.

Почему она так решила, Настя сама не смогла бы, точно ответить. Вероятнее всего это было желание помочь человеку, который попал в беду, и остался один.

У нее не было жалости к нему, простое человеческое сострадание.

4

В понедельник, Настя ушла с работы на два часа раньше. В регистратуре больницы ей сказали, в каком отделении лежит Тимофей, и она направилась туда.

Дежурная медсестра сообщила, что посещение запрещено, а на вопрос, где можно увидеть лечащего врача, указала на одну из дверей в коридоре.

Настя постучала и, получив разрешение войти, открыла дверь. За столом сидел пожилой мужчина, около шестидесяти лет, почти лысый, с усталыми глазами. Он предложил ей сесть.

– Слушаю вас.

– У вас лежит Тимофей Звягинцев.

– Есть такой.

– Как его состояние?

– А вы ему кто будете?

– Соседка.

– И все?

– А что еще надо?

– Обычно такие вопросы задают родственники и друзья, а тут просто соседка. Несколько странно.

– Он попросил меня ухаживать за цветами, когда уезжал в командировку, а недавно я узнала, что он у вас.

– Откуда узнали?

– Его знакомая приходила, – Настя не считала нужным посвящать врача в детали.

– С тех пор, как он был к нам доставлен, вы первая женщина, что пришла справиться о его здоровье. До этого были только коллеги по работе – мужчины.

– Я даже не знаю, кем он работает, есть ли у него родственники.

– По моей информации нет у него родственников. Детдомовский он. А работает военврачом. А в командировку ездил по линии медицины катастроф.

– А что это такое?

– Это высокий профессионализм в первую очередь. Это когда едут спасать жизни, когда случилась беда, когда работа в полевых условиях. Это постоянное напряжение.

– Так что с ним?

– Множественные ушибы, переломы, сотрясение мозга. Я не знаю, что там было, но, по словам коллег, он полез кого-то спасать, хотя это было не его дело, случилось повторное землетрясение и его завалило.

– И давно он у вас?

– Уже неделю.

– И что ожидаете?

– Чуда. Только его здоровый организм способен справиться. Мы можем только поддерживать его жизнеспособность.

– То есть вы не знаете, какой будет результат?

– Думаю положительный, но точно сказать не могу.

– А можно мне к нему?

– Зачем?

– К нему никто не ходит. Пусть буду я.

Врач посмотрел на нее, встал из-за стола и подошел к вешалке. Сняв халат, протянул ей: – Надевайте.

В палате, куда они пришли,

была всего одна кровать. На ней лежал Тимофей. Тихо работал прибор подачи воздуха.

– Можно мне посидеть?

– Пять минут.

Врач вышел, а Настя, взяв стул, поставила его рядом с кроватью. Накрыла его ладонь своей. Ладонь Тимофея была чуть теплая. Она смотрела на его лицо, ни один мускул не дрогнул на нем. Настя понимала, что ее приход сюда, к незнакомому человеку нелеп, но ей хотелось помочь ему, просто своим присутствием, потому, что больше было некому. А так все-таки живой человек навещает. Не было рядом с ним ни одной женщины, так почему бы ей не побыть рядом, вдруг поможет. Внимание нужно всем.

– Ты поправишься, – тихо сказала она, – если разрешат, я буду навещать тебя. К больному должны приходить, иначе его брошенность не даст возможности выздороветь. Пусть это буду я. Давай, Тимофей, выкарабкивайся. Ты уже давно здесь лежишь, пора домой. Цветы соскучились. Они все живы, так что не переживай.

Она сидела и смотрела на него. Надо же еще не так давно они не были даже и знакомы, и вот она здесь.

Дверь в палату открылась, и вошел врач. Настя поняла, что пора уходить и поднялась.

– До свидания, – произнесла она и уже в коридоре она спросила:

– Можно мне его навещать? Ему нужно внимание, а мне не сложно.

Врач задумался, а потом ответил:

– Посторонним не разрешается, как правило, посещение таких больных, только близкими людьми. Мы не знаем реакции больных, если он придет в себя и увидит вас.

– Вы сказали, как правило. Разве не могут близкие вызывать отрицательные эмоции?

– Вот потому и сказал «как правило». Но я не понимаю, вам это зачем?

– Мне особо нечем заняться, – призналась Настя, – у меня нет семьи, а так я буду чувствовать свою причастность к доброму делу. Тем более он мне доверил ключи от своей квартиры, значит отрицательных эмоций я у него не вызову.

Врач внимательно смотрел на Настю, решая вопрос, который ему приходится решать часто: кого пускать, а кого нет.

– Хорошо, я дам вам такое разрешение, но при условии: посещение кратковременные и если я скажу, то вы их прекращаете.

– Конечно.

– Вам выпишут пропуск. Приходить можете с завтрашнего дня.

– Спасибо, – Настя повернулась и направилась к выходу.

– Да, и никаких продуктов, – услышала она за спиной и согласно кивнула. Придя домой, она позвонила Вике.

– Ну и как он, – торопилась Вика, – в сознании?

– Нет, но я получила разрешение его навещать.

– Настя! Тебе это зачем? Или хочешь его приручить?

– Я обижусь!

– Извини. Я тебя не понимаю. Вокруг столько мужиков, а тебе понадобился инвалид.

– Он не инвалид. И не факт, что он мне нужен.