Подвиг 1988 № 06 (Приложение к журналу «Сельская молодежь»)
Шрифт:
— Я так и знала!
— Можно задать вам несколько вопросов?
— Пожалуйста!
— Вы сказали, что знакомы с Жофией Бакони и ее женихом Гезой Халасом.
— Да.
— А вы бы их узнали, если бы встретили?
— Разумеется.
— Вы можете описать их внешность?
— А как же! Жофия…
— Ее приметы нам известны. Лучше опишите Гезу.
— Минуточку… — Трети старалась представить себе Гезу. — Среднего роста, он на полголовы выше меня, а мой рост сто пятьдесят восемь сантиметров. Фигура спортивная, широкоплечий, мускулистый. Лицо… привлекательное, даже красивое. Смуглый. Глаза светлые, голубые или серые. Ни усов, ни бороды у него нет. Он такой… симпатичный молодой человек.
— Сколько ему может быть лет?
— Лет тридцать или тридцать пять.
— Особые приметы?
— Не помню. Волосы темные… Да, сейчас он шатен. Но тогда был блондин! Думаю, что тогда на нем был парик.
— Когда же это? — с интересом спросил Пооч.
— Дело в том, — смущенно начала Трети, — что я… я его уже видела.
— Вы уже упоминали об этом. Так когда же это было?
— Три года назад.
— Мне показалось, будто вы не совсем уверены, что это был именно он.
— Когда я его здесь увидела, — Трети потупилась, — мне сразу показалось знакомым его лицо. Потом мы целый вечер провели вместе, сидели за одним столиком, и я подумала, что такой любезный молодой человек не может быть правонарушителем. Ведь тогда я его видела в милиции, причем в сопровождении двух милиционеров. Кроме того, тот был блондин, а Геза — шатен. Я решила, что ошиблась. Но сегодня утром он вел себя совсем по-другому, был такой грубый… И я поняла, что такой человек вполне мог попасть в милицию. Вы меня понимаете?
— Да, конечно, — сказал Пооч, — понимаю. Преступники, чтобы ввести в заблуждение окружающих, умеют быть очень милыми и приветливыми. Ведь покажи они свое истинное лицо, свою жестокую сущность, их легко было бы узнать. И то, как вы мне сейчас описали Гезу Халаса, звучит куда более убедительно, чем если бы вы прямо сказали: он убийца.
— Убийца?.. — пролепетала Трети. — Неужели?.. Неужели он убил Жофию?.. Что ж, это возможно… Ведь она сказала, что вернется к двум, а теперь уже три, и ее все нет. Я ужасно за нее беспокоюсь.
— У вас есть для этого основания? Может быть, в их поведении было что-то такое?..
— Пожалуй… нет. Собственно говоря, у меня нет оснований. И все-таки меня терзают дурные предчувствия. А что все-таки случилось?
— Сейчас я не могу вам этого сказать. Потом скажу. А пока… погуляйте, пожалуйста, немного вокруг дома. Мне надо побыть одному. Если встретите свою подругу, задержите ее. Этим вы тоже поможете следствию! Всего четверть часа… гм… можно и больше. Если меня здесь не будет, когда вы вернетесь, значит, я обязательно приду позже. Большое вам спасибо.
Трети удивленно посмотрела на следователя.
— Извините, — сказал Пооч и быстро встал с шезлонга.
Манци открыла дверь в комнату и пропустила вперед своего спутника.
— Проходите.
— Не заперто?
— В этом доме отдыха не принято запирать двери, — сказала Манци. — Уборщица сразу же попросила нас об этом.
— И ничего не пропадает?
— Ценности можно положить в сейф, который находится у администратора.
— Вы впервые встретили здесь Жофию Бакони?
— Да.
— Интересно, почему она приехала именно сюда? Ведь насколько мне известно, у нее профсоюзная путевка.
— Сюда вообще не нужна путевка. Нужно только заранее заказать комнату. И можете мне ничего не объяснять. Моя подруга сразу угадала, что вы не просто знакомые Жофии.
— А кто же мы?
— Вы сыщики.
— Да… вроде этого.
— Позвольте дать вам один совет: ищите не Жофию, а ее жениха Гезу.
— Его мы тоже ищем. Вы не знаете, где они могут быть?
— Нет. Рано утром они на машине отправились на прогулку, а вот куда — не сказали. И все-таки кое в чем я, наверное, смогу вам помочь. — Манци достала из кармана листок бумаги. — Я записала номер машины, на которой разъезжает Геза. Я не хотела говорить об этом раньше. Если Трети узнает, что я записала, она никогда мне этого не простит. Она считает себя великим сыщиком, а меня — дурой. Чтобы не рисковать нашей дружбой, я этого не оспариваю. Я к этому уже привыкла. Вот, пожалуйста. — Она протянула листок, на котором было написано: «ZM 00–28».
— «Шкода» кофейного цвета, модель Л-120, — сказал Кепеш.
— Да.
— Почему вы записали номер машины?
— Этот человек… собственно говоря, это Трети обратила на него внимание… Внешность у него самая обыкновенная. Но то, как он себя ведет… мне не понравилось. Вежливость его какая-то… наигранная. То говорит всякие любезности, комплименты, даже сюсюкает, то вдруг… посмотрит на Жофию каким-то странным взглядом.
— То есть?..
Манци старалась подобрать подходящее выражение:
— Точно его в ней что-то раздражает. Вчера, например, когда мы с ними расстались, я слышала, как он грубо сказал ей: «Зачем ты нацепила драгоценности?»
— А что ответила на это Жофия?
— Она спросила: «А почему мне их не поносить, раз они есть». На что Геза сказал: «Разве они твои?» Больше я ничего не слышала. И при этом они мило улыбались, точно никакой размолвки между ними не было.
— Вы бы узнали драгоценности, которые были на Жофии?
— Пожалуй. Они очень красивые. Но я не приглядывалась, ведь это неудобно. Вот медальон, который висел у нее на цепочке, я бы обязательно узнала. Его я хорошенько рассмотрела.
Манци посмотрела на ботинки Кепеша и, тихонько вздохнув, сказала:
— Я дам вам крем для ботинок и щетки.
— Что?.. А, спасибо.
— Когда почистите брюки, щетки положите вот сюда. Извините, но мне нужно идти, не стоит оставлять Трети одну, кто знает, чего она там наговорит! — Дойдя до двери, она оглянулась. — Третий этаж, десятая комната, справа от лестницы. Возможно, она будет заперта.
Пройдя в столовую, Манци вышла на террасу и остановилась у Трети за спиной.
— А твой куда девался? — спросила она.