Подвиг «Алмаза», Коновалов Владимир

Подвиг «Алмаза»

на обложку

Коновалов Владимир

Шрифт:

Стоянки в пути делались только для погрузки угля и покупки продовольствия. Эти операции проводились, как правило, на внешних рейдах, без захода в порты. Таково было распоряжение из Петербурга. Морской министр сообщал царю: «Вследствие обнаружившихся в командах

признаков зловредной пропаганды, охватившей в этом году всю Россию, суда шли с наивозможною поспешностью».1

В Кронштадт «Алмаз» прибыл в конце января 1906 года. Сразу же были списаны с крейсера все призванные

из запаса. В первых числах февраля в штаб Кронштадтского порта от командования крейсера поступило донесение, в котором поименно перечислялась большая группа матросов, выражавших «недовольство и возмущение порядками, коими искони держится русский флот». И все недовольные были незамедлительно в дисциплинарном порядке уволены в запас. Власти всячески стремились не допустить распространения противоправительственных настроений во флоте, поэтому немедленно списывали с кораблей революционно настроенных матросов.

В 1906–1907 годах «Алмаз» входил в состав Практического отряда обороны побережья Балтийского моря. В эти годы революционную работу среди матросов крейсера вел большевик Петр Бородин. Отслужив обязательный срок службы во флоте, кочегар 1-й статьи Бородин был по экзамену произведен в чин фельдфебеля. В Цусимском бою вместе с кочегаром Андреем Катиным, сигнальщиком Алексеем Губиным и матросом Василием Хаймусовым Бородин проявил смелость и решительность при тушении пожара, возникшего на крейсере. По его представлению Катин, Губин и Хаймусов были даже отмечены в приказе по крейсеру. Однако по возвращении корабля в Кронштадт эти три матроса, входившие в подпольную группу, первыми были списаны с «Алмаза» как политически неблагонадежные.

Фельдфебельское звание Бородина по конспиративным соображениям было очень удобно для проведения революционной агитации среди команды крейсера. Ему длительное время удавалось удачно использовать свой чин, оставаясь вне подозрений. В Кронштадте Бородин встретился с местными большевиками и узнал о событиях 1905 года, о восстании матросов на Черном море. В Петербурге работала большевистская военная организация, распространявшая свое влияние на корабли. Связавшись с ней, Бородин достал несколько брошюр и большевистских газет, в том

числе номер газеты «Новая жизнь», в котором была опубликована статья В. И. Ленина «Войско и революция». Из статьи Бородин и его товарищи узнали о революционных требованиях армии и флота. Подпольщики-алмазовцы решили подготовить и выдвинуть свои требования. Написал их Бородин. Алмазовцы требовали разрешить нижним чинам свободно проводить собрания и участвовать во всех публичных манифестациях; отменить чинопочитание во внеслужебное время, позволить им чи1ть и держать на корабле любые газеты, издающиеся в стране; предоставить матросам право на самозащиту при попытках офицеров ударить и т. д. С этим документом ознакомились многие матросы и передали его в военную организацию петербургских большевиков.

Волна революционного движения в 1906 году продолжала нарастать. Назревали грозные события и в Кронштадте. Об этом свидетельствовали непрекращавшиеся вспышки на кораблях. Утром 18 июля «Алмаз» получил приказ покинуть Малый Кронштадтский рейд и отправиться в Либаву. А на следующий день, 19 июля, в Кронштадте началось вооруженное восстание, которое, однако, вскоре было подавлено.

Революционная работа на «Алмазе» с каждым днем приобретала все более широкий размах. Помимо машинистов и кочегаров, Бородин привлек и часть матросов строевой команды. На корабль регулярно доставлялись газеты «Волна», «Вперед» и «Эхо», в которых часто печатались статьи В. И. Ленина. Большевистские газеты переходили из рук в руки, зачитывались до дыр, их бережно хранили в тайниках. А вот «Курьер» — совсем иное дело. Ежедневную легальную меньшевистскую газету не запрещали на крейсере, но популярностью она не пользовалась. Шла разве что на самокрутки. Не все понимали сущность принципиальных разногласий между большевиками и меньшевиками. Но принесет бывало телеграфист Вукол Антипло-

гов несколько номеров «Курьера», никто и не взглянет на него.

— Непонятная газета, до того туманно написано, что и на курево не подходит, — отзывались о «Курьере» моряки.

Дела у Бородина шли хорошо. «Алмаз» в плавание не ходил, и это создавало условия для регулярной связи с большевистской организацией в Кронштадте.

— Что-то ты всегда возвращаешься с берега трезвым? Уж не записался ли в революционеры? — полусерьезно, полушутя спросил однажды у Бородина боцманмат Николай Дымура.

— Записался и тебе советую, — ответил Бородин.

Бородин не придал значения словам Дымуры. Правда,

он знал, что обычно матрос, систематически возвращавшийся трезвым с берега, брался «на карандаш», за ним следили. Таких подозревали, что на берегу они встречаются с подпольщиками, а может и сами ведут революционную работу. Трудно установить, написал Дымура донос или нет, только вскоре о революционной деятельности Петра Бородина стало известно штабу Кронштадтского порта и как «замеченный в политической пропаганде» он был уволен со службы во флоте в дисциплинарном порядке 2. А некоторых общавшихся с ним матросов перевели на другие корабли.

Последующие два года «Алмаз» находился в заграничных плаваниях, возвращаясь в Петербург только на зиму. 23 июля 1911 года по «высочайшему распоряжению» крейсер снялся с бочки на Малом Кронштадтском рейде и отправился вокруг Европы в Черное море.

Перед отплытием произошел такой случай:

Командир корабля капитан 1-го ранга князь Путятин в присутствии старшего офицера, старшего инженера-меха- ника и других чинов производил инспекционный осмотр* обходил все помещения и уголки крейсера. На полубаке командир лицом к лицу встретился с матросом Василием Бабан