Подвиг в прайс не забьешь
Шрифт:
Он начинал по-новому знакомиться со своими старыми друзьями... И... это было, если честно, не самым простым процессом...
Первыми буквально на следующий же день прибыли, и это было совершенно естественно, Стар и Вайпер... Потом Водяной и Джамп... Гранд и Стингер... Джагглер и Оса... Даже Питон, теперь уже заслуженный пенсионер Легиона, приезжал к нему из Марселя для того, чтобы «познакомиться»... А кое с кем он «знакомился» только по фотографиям, потому что их, его боевых соратников, уже было не вернуть никогда... Клим Белоконь и Мартин Хейнкель, а попросту Задира и Гот... И тогда он грустил... Все они, «аксакалы» его взвода, прошли за неделю перед его глазами. И со всеми он «знакомился» заново... И знакомство это, как правило, затягивалось часов на пять, пока лейтенант Савелофф попросту не выгоняла их вон... Благо звание «лейтенант» и приказ старшего по званию имели свой вес...
Тень... Вовка Кузнецов... Он так и не переселился в палату Андрея... Тут уже от него ничего не зависело, несмотря на прямой приказ Жерарди... В этом свою «сольную партию» сыграла Мари... Нет! В палате Андрея, конечно же, полностью оборудовали место для капрал-шефа Кузнецова-младшего! И он проводил на этом месте примерно часов двенадцать в сутки. Но только дневных часов! Тогда, когда действительно требовалась его помощь, Андрей вспоминал постепенно все, кроме иностранных языков, здесь был ступор, абсолютный барьер... А вот ночные часы, свободные от «посетителей» и медперсонала, Мари отобрала себе!.. По праву старшего по званию. Армия есть армия... На ночь, когда Тень уходил отдыхать в соседнюю палату, а это уже «выбила», вытрясла из главврача госпиталя, полковника медицинской службы, сама Мари – «чтобы был рядом, на всякий случай», – она брала дело в свои руки...
Мари...
Такая «абсолютная француженка»!.. Она была уверена и, наверное, не зря, что... «От всех болезней – всего полезней!»... Она совершенно не стеснялась и не скрывала методов своей «интенсивной терапии», потому что теперь уже было понятно всем, что лечить лейтенанта Ферри надо не только физически, но еще и душевно... Вот именно эту область и «отвоевала» себе лейтенант Савелофф... Она сумела доказать всем местным эскулапам, что сумеет это сделать... И взяла дело в свои руки... И не только в руки... Она старалась изо всех сил, желая побыстрее вернуть Андрея в нормальное, «человеческое», состояние...
Только...
«Дело» Андрея иногда давало сбои, «хандрило» и «капризничало»... Оно, это «дело», иногда попросту «сворачивалось калачиком» и отказывалось реагировать на всяческие к нему поползновения со стороны... «Дело» жило своей, странной и совершенно непредсказуемой жизнью... А Мари... Мари не отчаивалась! Она попросту знала, не известно только, откуда, что мужской «спермотоксикоз» можно вылечить одним-единственным лекарством – женщиной... А вот если этого «лекарства» нет, то тогда жди непредсказуемых последствий!.. Мало ли что может ударить изнутри в голову?!. «Лечение» должно быть постоянным и беспрерывным!.. Что и говорить, но, как оказалось, она была права – «От всех болезней – всего полезней!»...
...Через десять дней, 25 июля, Андрей впервые прошел тридцать метров по коридору без посторонней помощи...
...В тот день случилась целая цепочка знаменательных для него событий...
Первое, и, наверное, самое важное, было то, что он сумел подняться с опостылевшей, надоевшей «до изжоги» больничной койки сам, без посторонней помощи.
Хотя... Нет! Не это было самым первым!..
По-настоящему первое, и не просто странное, а даже где-то мистическое событие произошло в тот день, вернее, утро. А если уж быть совсем точным, то на стыке утра и ночи...
...Он проснулся в это утро очень рано. В окно было видно, что утренняя заря только-только начала заниматься, а электронные часы на тумбочке высвечивали всего три зеленые циферки: «4.55».
– Ш-ш-ш... Ш-ш-ш-ш-ш!.. —
Шелестел тихонько листьями клен за окном.
– Фр-р-р-и-и, фр-р-р-и-и, фр-р-р-и-и! —
Допевали свои ночные песни последние цикады.
И ничего бы в этом не было странного, обычная, каких бывает много, летняя ночь на Французской Ривьере, но... Андрей замер в каком-то оцепенении и смотрел, не отрываясь, на подоконник открытого настежь окна. Он даже затаил дыхание, потому что боялся спугнуть то, что увидел... Увидел ли?.. Явью ли это было, сном пророческим ли, видением или попросту галлюцинацией, о том не знал никто! И не знает до сего дня!.. Да и сам Андрей, порой возвращаясь в своих воспоминаниях в то утро, до сего дня не знает ответа на этот вопрос, что же это все-таки было... Но тогда... Тогда он не сомневался ни на миг! Он просто смотрел «во все глаза»... А на подоконнике...
На подоконнике сидел крупный и, по всему видать, молодой и очень мощный... Филин!..
Да-да! Филин!..
Маленькие совы типа клуш здесь водились и не были большой редкостью. При желании этих сов можно было увидеть даже днем, если потревожить покой на каком-нибудь чердаке или сеновале. Но филин!..
Что делал здесь и сейчас этот грозный ночной хозяин леса в как минимум пятидесяти километрах от своей родной чащобы, было просто непонятно. И еще более странно было то, как он вообще сюда попал и откуда!..
Птица была красива! И было видно невооруженным глазом, что это был именно самец – слишком уж крупным был этот филин для самки. И молодой! Зелено-коричневые перья покрывали его тело одно к одному, да так гладко, словно он только что вышел из своей птичьей парикмахерской после укладки. Перья... Они переливались и блестели в неверном лунном свете!.. Птица сидела даже не на подоконнике, а на высокой спинке придвинутого к самому окну дивана, вцепившись в нее, как в ветку, огромными, трехсантиметровыми когтями – своим главным оружием. И когти те тоже поблескивали, как поблескивают, а такое тоже бывает, вороненой сталью ножи в ночной темени... И только два перышка, которые так похожи на ушки, едва заметно шевелились от дуновения ветерка на большой голове птицы...
Филин сидел на спинке дивана, на котором спала сном праведницы Мари, как изваяние, и смотрел прямо на Андрея... А он смотрел на птицу...
– Здравствуй, ангел-хранитель...
Андрей даже не шептал. Он только двигал губами, которые сейчас не издавали ни единого звука.
Но... Птица услышала!.. Или это ему тогда только показалось?.. Но филин как-то даже смешно несколько раз переступил с лапы на лапу, как будто «перемялся» с ноги на ногу, «сказал» негромко:
– Ух-х...
И завертел своей большой головой во все стороны. Влево, потом вправо... Андрей никогда не знал, на сколько градусов могут поворачивать свою голову совы и филины, не зоолог, чай, но тогда ему показалось, что эта удивительная птица вертела головой на все 360 градусов...
– Ты за мной?
На этот вопрос филин «отвечать» не стал...
Птица вдруг расправила одно левое крыло, которое в размахе было не меньше метра, и, сунув голову под мышку, что-то там поправила себе своим загнутым клювом среди перьев. А потом сложила крыло обратно. Только не сразу, а с третьего захода, словно мешало ей что-то, и она взмахивала, укладываясь поудобнее...
И опять большая красивая птица уставилась своими глазами-плошками на Андрея. Словно изучала своего «тезку», а может, жертву?..