Подвиг
Шрифт:
Неожиданно тишину разбудили крики и выстрелы. Стреляли как будто в соседней улице. Затем всё стихло.
И вдруг при слабом свете луны Костя увидел, как какой-то человек перелез через плетень и тяжело упал на землю. Он попытался встать, снова упал и простонал:
– Не могу. Что же делать?
«Русский»,- подумал Костя. Пересиливая страх, он осторожно подошёл к лежащему. Тот приподнялся.
– Кто? Не подходи - стрелять буду!
– Я, дяденька…
– Ты кто?
– Здешний. Идёмте в хату.
– Я тяжело ранен… За мной гонятся…
– Честное пионерское, дяденька. Я никому ни слова.
Издалека донеслись голоса. Раненый схватил Костю за руку и торопливо зашептал:
– Со мной знамя полка. Оно не должно попасть в руки врагу… Это будет… большой позор… и несчастье. Спрячь… сбереги.
Совсем близко раздался топот ног. Раненый протянул Косте свёрток.
– Беги!
Костя кинулся в хату и спрятал свёрток в чуланчике под ящик с картофелем. В огороде в это время послышался громкий говор. Заглушая шум голосов, советский командир крикнул:
– Думаете взять меня? Советские люди не сдаются. Получайте, гады!
Грянул оглушительный взрыв. Затем всё стихло. Костя, дрожа, как от озноба, прислонился к стене. Мать с тревогой в голосе спросила:
– Ой, что там такое? Страшно-то как!
Но Костя ничего не успел ответить. Дверь распахнулась, и в хату ворвались гитлеровцы с автоматами наперевес. Один из них выстрелил. Звякнуло разбитое стекло. Мать лишилась сознания.
– Кто есть польшевик?!- заорал долговязый солдат, потрясая автоматом.
– Никого здесь нет,- ответил Костя, щурясь от яркого света фонаря.- Только больная мама.
– А чем она больна?
Низенький пухлый человек взял Костю за руку и устремил на него пронзительные глазки.
– Не знаю. Говорят, тиф,- пробормотал Костя.
Толстяк что-то быстро сказал солдатам. Те поспешно отошли от кровати.
– А здесь что?- и толстяк ударом ноги открыл дверь чуланчика.
Костя замер. «Сейчас найдут знамя, и конец».
– Ничего нет,- сказал толстяк, выходя из чулана. Мимоходом он взял со стола будильник, повертел его в руках и сунул в карман.
– Пошли!
– махнул он рукой.
Хата опустела.
Начинало светать. Костя так и не прилёг в эту ночь - он мучительно думал об одном: куда бы получше спрятать знамя. Ведь он же дал клятву герою-командиру. А вдруг знамя найдут? Что он скажет нашим, когда они вернутся? Хотел посоветоваться с матерью, но вспомнил строгий наказ командира - никому ни слова!
Вынув свёрток из-под ящика, Костя бережно развернул его. Солнце пробивалось сквозь щели чулана. Словно огонь вспыхнул - так ярко сияло знамя, знамя, доверенное ему, пионеру Косте.
За окном послышалась незнакомая речь: фашисты! Костя заметался по чулану в поисках укромного уголка. Наконец,спрятал знамя за доски обшивки. Голоса смолкли. Костя выглянул на улицу. Гитлеровцы вошли в хату Охрименко. Минут через десять они появились, нагруженные узлами. Один из них - тот самый долговязый, что ночью стрелял в хате,- на вытянутых руках нёс большой
Костя с ненавистью смотрел им вслед.
А в ушах неотступно звучал наказ командира:
– Спрячь… сбереги знамя!
НОЧНОЙ ГОСТЬ
Вечером Костя решил попытаться спрятать знамя где-нибудь в лесу. Он старательно свернул его и уложил в заплечный холщовый мешок.
Для отвода глаз взял кнут и кошёлку. «Если станут спрашивать, скажу, что ищу корову»,- думал он.
Сначала всё шло хорошо. Ему удалось незаметно выйти из огорода и сквозь кустарники пробраться к оврагу. Этот широкий и глубокий овраг тянулся до самого леса. Не раз Костя с товарищами играл в нём, подражая смелым разведчикам, выслеживал воображаемых врагов. Здесь ему были знакомы каждый куст, каждая тропинка. Но едва он вылез из оврага на опушку леса, как вдруг раздался грозный окрик:
– Хальт!
Дорогу Косте преградил огромный рыжий солдат с автоматом.
– Дяденька, пустите. Я корову ищу. Где-то в лесу потерялась.
Солдат заулыбался.
– Корофф! Зер гут! Млеко. Шпиг. И, айн минутен, пиф-паф!- он выстрелил в воздух и оглушительно захохотал. А затем стал подталкивать Костю автоматом, повторяя:
– Шнелль, малшик, шнелль! Шпиг! Пиф-паф!
Костя понял, что гитлеровец хочет вместе с ним искать несуществующую корову, в надежде поживиться молоком и мясом. «Как же теперь быть?- размышлял Костя, идя по лесу.- А что если он вздумает обыскать меня? Надо бежать!» Шаг за шагом они углублялись в низину, поросшую густым, непроходимым кустарником. И тут Костя сообразил, что ему делать. С криком: «Вот она! Вот она!»- он ринулся в глубину чащи. Солдат бросился было за ним, но запнулся и растянулся во весь свой огромный рост, уткнувшись лицом в зелёную, заплесневелую болотную тину. Пока он, отплёвываясь и чертыхаясь, выбирался из кустов, Костя уже был далеко.
В бессильной ярости фашист начал палить из автомата в том направлении, куда убежал Костя, но, конечно, бесполезно. А Костя кружным путём вернулся домой, огорчённый неудачей. Снова пришлось прятать знамя в чулане. А это, он понимал,- убежище ненадёжное.
Ночью, после пережитых волнений, Костя крепко заснул. Ему снилось, что он идёт по густому лесу неизвестно зачем, но по очень важному делу. А впереди верхом на пёстрой корове едет рыжий солдат с автоматом и всё время покрикивает:
– Шнелль, швайн малшик! Шнелль!