Подвиги Рокамболя, или Драмы Парижа (полная серия)
Шрифт:
«Барон де Шамери-Шамеруа покорнейше просит вас пожаловать на бракосочетание его с девицей Андрэ Брюно де Шамери сего…»
– То есть бракосочетание сегодня уже совершилось, – сказал Роллан.
– Вот как, – проговорил Фабьен после короткого молчания. – Однако странно, почему она предпочла тебе барона де Шамеруа, тут кроется какой-нибудь гнусный умысел.
В душе Фабьена зародилось какое-то смутное предчувствие беды, угрожавшей маркизе и ее дочери, потому что он знал, какую злобу и ненависть
Фабьен воротился к обеду в отель де Шамери.
– Маркиза, – проговорил он после обеда, – сегодня я узнал интересную новость: эта женщина, которой вы платите пенсию, то есть Андрэ Брюно, вышла замуж.
– Замуж? Кто же мог жениться на этой жалкой девушке?
– Барон де Шамери-Шамеруа.
– Боже мой! – сказала маркиза, скорбно покачивая головой. – Наш последний родственник женится и дает свое имя этому погибшему созданию!..
– Маркиза, известно, что тьма ненавидит свет… эта женщина, осыпанная вашими благодеяниями…
– О, я знаю очень хорошо, что она питает к нам страшную вражду.
Вошел слуга и подал маркизе карточку: «Росиньоль, адвокат».
– Это имя мне незнакомо, – проговорила она. – Проси!
Минуту спустя вошел Росиньоль, тот самый человек, которого мы видели у Андрэ, но преобразившийся по наружности в приличного человека.
– Я адвокат вашего кузена барона де Шамери-Шамеруа и баронессы де Шамери-Шамеруа, вашей кузины…
– Продолжайте, – гордо проговорила маркиза.
– До начатия с вами процесса, в котором вы проиграете все свое состояние, доверитель мой предлагает вам мировую сделку.
– Процесс… мировая сделка… что же это такое? – проговорила изумленная маркиза и бросила вопросительный взгляд на Фабьена.
Фабьен вскочил со своего места, подошел к Росиньолю и измерил его взглядом с головы до ног.
– Милостивый государь, – сказал он вне себя от злобы, – не угодно ли вам говорить яснее!..
– Извините, я вас не знаю, я…
– Так я вам скажу, кто я. Я виконт Фабьен д’Асмолль, который через месяц женится на Бланш де Шамери и который теперь велит вышвырнуть вас в окно!..
. – В таком случае вы разорите свою невесту, – отвечал Росиньоль с адским хладнокровием.
Фабьен вздрогнул, предчувствуя что-то недоброе, и после короткого молчания сказал:
– Говорите, я вас слушаю. Росиньоль поклонился и начал:
– Маркиза, девица Андрэ де Шамери принесла барону в приданое девятнадцать тысяч ливров дохода и завещание.
– Завещание? – вскрикнули в один голос Фабьен и маркиза.
– Завещание шевалье де Шамери, дяди отца маркиза Гектора, – продолжал Росиньоль с тем же хладнокровием, – которому вы наследовали. Не угодно ли вам прочесть копию с этого завещания.
Росиньоль вынул из своего портфеля бумагу и громко прочитал ее.
– Следовательно, – сказал он в заключение, – так как сын ваш умер…
– Кто вам это сказал? – спросила маркиза в страхе.
– Кажется, уже восемнадцать лет, – отвечал, улыбаясь, Росиньоль.
Лицо маркизы прояснилось.
В эту минуту вбежала Бланш де Шамери.
– Мама, мама, – воскликнула она, – письмо из Лондона., с печатью адмиралтейства!
Маркиза с жадностью схватила письмо, но Фабьен взял его из ее рук, говоря:
– Позвольте мне сперва прочесть его.
Фабьен вскрыл письмо, торопливо пробежал его, и на лице его показалась радостная улыбка.
– Альберт приехал в Лондон, – проговорил он наконец.
Радостные восклицания одновременно вырвались из груди маркизы и ее дочери. Росиньоль хотел удалиться.
– Подождите, – обратился к нему Фабьен, – должны же вы принести вашему доверителю известие, основанное на неопровержимых доказательствах.
И он громко прочел ему письмо:
«Маркиза!
В ответ на ваше письмо от… имею честь препроводить вам сведение о вашем сыне.
8 апреля маркиз Альберт де Шамери получил, по собственной просьбе, отставку из службы в Индийской компании и немедленно отправился в Европу. Он прибыл в Лондон 5 ноября, откуда уехал во Францию на бриге «Чайка…»
– «Чайка», – вскричал Росиньоль с дикою радостью, – «Чайка» три месяца тому назад погибла со всеми пассажирами на пути из Ливерпуля в Гавр!
Маркиза де Шамери испустила крик отчаяния и упала без чувств.
Появились признаки предсмертной агонии.
– Берите этого человека, – приказал Фабьен вбежавшим лакеям, – и бейте его до смерти! Он убил вашу барыню!
Лакеи схватили Росиньоля за горло и в точности исполнили бы приказание Фабьена, если бы на пороге не явился незнакомец.
Это был человек лет двадцати восьми, высокого роста, с загорелым цветом лица. На нем был английский флотский мундир, который заставил вскрикнуть от радости Бланш и Фабьена.
Молодой моряк остановился на пороге.
– Кто говорит, что все пассажиры «Чайки» погибли? – спросил он торжественным голосом.
– Да, все… – простонал Росиньоль.
– Кроме меня. Альберта-Фридерика-Оноре де Шамери.
Фабьен и Бланш с радостным криком бросились к моряку.
– Шамери, брат мой, – проговорил Фабьен, – этот человек сейчас поразил насмерть вашу мать.
Моряк бросился в соседнюю комнату, куда уже была перенесена маркиза.
Но она все еще была без чувств.
– Маркиза не проживет и ночи, – объяснили призванные доктора после короткого консилиума.
Они не ошиблись: в три часа утра де Шамери скончалась, не придя в сознание, не благословив дочери и Фабьена и не увидав своего сына.
Спустя два дня Альберт де Шамери и Фабьен д’Асмолль возвращались с кладбища.
– Фабьен, брат мой, – проговорил после долгого молчания моряк, – ты поможешь мне исполнить последний долг?