Подвиги Рокамболя, или Драмы Парижа (полная серия)
Шрифт:
– Через неделю, в маскараде.
– О, мой сон, – прошептала она, – я видела это во сне. Вы, верно, сатана? – проговорила цыганка, с ужасом посмотрев на незнакомца.
– Может быть, – сказал он, захохотав действительно адским смехом. – Но, если хотите, я еще больше вам расскажу.
И он рассказал ей некоторые подробности о ее прежней жизни и о том, как дон Хозе привез ее в Париж.
– Вы живете здесь со старухой-кормилицей и негром. Оба они служили у вас в Испании и в прежнее время водили к
– О, да, я вижу, что вам известны мои тайны.
– И вы верите мне, что дон Хозе обманывает вас?
– Может быть… но мне нужны доказательства.
– Они будут у вас через неделю.
– О, в таком случае эта рука, вооруженная кинжалом, сумеет вонзиться в грудь изменника по самую рукоятку! Клянусь в этом верою моих предков, именем того божества, о котором нам запрещено говорить непосвященным, клянусь, что я убью дона Хозе в тот день, как встречу его с моей соперницей!
– Хорошо, я верю твоей клятве. Но прими мой совет: кто хочет мстить, должен молчать – сохранять на устах улыбку…
– А в сердце злобу. О, будьте покойны: я буду улыбаться ему и услаждать его своими ласками.
– Теперь еще один совет: не доверяйся своей кормилице и негру, как смертельным врагам.
Незнакомец повернулся к камину и указал на китайскую вазу.
– Каждый вечер перед приходом дона Хозе приподнимайте эту вазу, и вы найдете под ней записку с моими инструкциями. Через три дня я приду опять сюда. Я ухожу, но вы не должны знать, каким образом, а поэтому я завяжу вам глаза.
– Завязывайте, – проговорила она с покорностью. Незнакомец вынул из кармана фуляровый платок, сложил его вчетверо и завязал глаза молодой цыганке.
– Считайте до полутораста, а затем можете снять повязку.
Гитана повиновалась, сосчитала и потом сдернула платок.
Незнакомец исчез.
– Это был сам дьявол! – проговорила суеверная цыганка и начала молиться.
На другой день Фатима в ожидании прихода дона Хозе вспомнила о китайской вазе. Она приподняла ее и нашла записку, на которой написаны были знаки, известные только испанским цыганам.
Кроме того, здесь находился маленький пакетик, запечатанный сургучом.
Фатима прочла следующее:
«Под страхом смерти проглоти порошок, находящийся в этом пакете!»
– Нет никакого сомнения, – прошептала она, – что я видела самого дьявола, который покровительствует мне. Предки наши ходили на шабаш и отдались ему… кто знает, не его ли я детище.
Суеверная цыганка высыпала порошок в рюмку воды, которую выпила залпом.
В это время в гостиной послышались шаги.
Она бросила записку в огонь и отворила дверь будуара.
– Здравствуй, моя милая, – проговорил дон Хозе, целуя молодую цыганку.
Он снял плащ и поставил на камин бутылку в плетенке.
– Что это? – спросила Фатима.
– Это мараскин, который я сегодня получил из Испании.
Он позвонил и велел вошедшему негру подать рюмок.
Прежде чем идти дальше, вернемся немного назад.
Накануне дон Хозе вышел от Фатимы в весьма мрачном настроении.
Эта женщина, которую он уже разлюбил, отдав сердце другой, эта женщина владела его тайной и может поступить с ним как с убийцей, если он бросит ее. Она сейчас угрожала убить его, если узнает об измене.
Дон Хозе употреблял тщательные предосторожности, отправляясь к цыганке: он переодевался работником с длинною бородою, выходил по черной лестнице через двор и возвращался тем же путем через кухню, где его ожидал лакей.
Лакей этот, по имени Цампа, жил у дона Хозе уже четыре года.
Перед тем Цампа был приговорен в Мадриде к смерти за убийство старухи со служанкой. Благодаря необыкновенной силе и ловкости, ему удалось убежать с самого места казни и укрыться в обширном отеле де Салландрера, который находился на этой же площади.
Вооруженная сила окружила отель и обыскала все его закоулки. Но тщетно: преступник исчез как призрак.
Спустя два дня дон Хозе, проснувшись, увидел пред собою человека – это был Цампа.
Он просил у него защиты, говоря, что будет слугой, который пойдет за него в огонь – и в воду.
– Я сбрею бороду, – проговорил он, – выкрашу свои рыжие волосы в черную краску, и тогда никто меня не узнает.
Дон Хозе увидел в Цампе человека, который в случае нужды сделается его наемником-убийцею и по одному его знаку зажжет Мадрид со всех четырех концов.
– Хорошо, – сказал он, немного подумав, – я сделаю тебя своим лакеем.
С тех пор между господином и слугою установилась некоторого рода дружба. Цампа знал все тайны своего барина, кроме отравления дона Педро.
Дон Хозе возвратился домой бледный и расстроенный.
– Ваше сиятельство, – обратился к нему Цампа, – вы, должно быть, поссорились с вашей красавицей. Вы так расстроены.
– Нет, так, маленькая неприятность. Но удивительное дело, что Фатима перестала мне нравиться.
– Это потому, ваше сиятельство, что вы любите другую.
– Быть может, и потому.
– К тому же Фатима – женщина, не получившая никакого образования, дикого характера, которая в припадке ревности может дойти до того, что кинжалом коснется вашего сердца.
– Этого-то я и боюсь.
– В таком случае, надо от нее избавиться.
– Это не так легко, как тебе кажется.
– Убить ее, и дело с концом.
Дон Хозе пристально посмотрел на Цампу.
– Ты вовсе не глупый малый, – сказал он.