Подвиги Рокамболя, или Драмы Парижа (полная серия)
Шрифт:
Как ни тягостно было это предложение, но так как сэр Роберт не рисковал ничем при исполнении его, кроме выговора, то он и решился исполнить желание Мармузэ.
Когда сэр Роберт проводил Мармузэ до самого подъезда и когда кеб последнего удалился, он проворно поднялся к себе, бросился на шею к своей жене и проговорил:
– Ах, моя дорогая, я думал, что мы уже погибли!
Тогда между отцом, матерью и дочерьми произошла маленькая, вполне трогательная семейная сцена.
Устроив все дело с губернатором, Мармузэ вернулся
На другой день после этого Мармузэ и Ванда переехали к сэру Роберту, который и поспешил показать им весь Ньюгет, не забыв при этом указать и на две подземные тюрьмы, выходившие, по расчету Мармузэ, как раз к тому подземному коридору, который Мармузэ открыл из лавки Милона.
Вечером в этот день он играл в первый раз в шахматы с Рокамболем и сообщил ему, конечно на явайском языке, план своих действий.
Когда, наконец, все было готово, то Мармузэ распорядился, чтобы Милон с товарищами на другой день приготовили на Темзе пароход, на который бы была уже заранее перевезена мисс Элен, и явились бы ровно в одиннадцать часов вечера через подземный ход в квартиру губернатора Ньюгета.
Затем он отправился к сэру Роберту.
Милон, вернувшись с парохода, был очень удивлен сообщением Полита, сказавшего ему, что он видел оборванных фениан, которые привезли и оставили у стен Ньюгета несколько больших бочек.
– Вот и бочка, – сказал Полит, указывая на что-то черное, стоявшее у массивных стен тюрьмы.
– Что бы такое могло быть в ней? – подумал Милон.
– Это не легко решить, – ответил Полит. Милон попробовал тогда сдвинуть ее с места.
– Слишком тяжела, – пробормотал он.
– Не знаю почему, но мне кажется, что в ней должен быть порох, – проговорил Полит.
Милон вздрогнул.
– Но с какой стати ему быть здесь?
– Верно, фениане хотят взорвать Ньюгет. Милон только пожал плечами.
– Негодяи, – проворчал он. – Как будто они не знают, что вместе с Ныогетом должен будет взлететь на воздух и тот, кого они собирались спасать.
Была уже половина одиннадцатого, а потому Полит и Милон прекратили свои разговоры и поторопились в лавку, а оттуда в подземелье, откуда и пробрались в Ньюгет.
В последний раз предстояло играть Рокамболю в шахматы с Мармузэ, так как сэр Роберт сообщил, что Петерсону удалось уговорить судью судить Серого человека без называния его имени.
Хотя губернатору и не хотелось, чтобы Серый человек вышел в этот вечер из своей комнаты, но боязнь Мармузэ заставила его сделать ему еще раз уступку и отступление от тюремных правил и постановлений.
Ровно в половине одиннадцатого вошел Рокамболь к сэру Роберту.
Он имел такой же спокойный и беззаботный вид, с каким он обыкновенно
Одна только Ванда была несколько грустна, что не ускользнуло от Рокамболя.
Что же касается сэра Роберта, то он смотрел на Серого человека с такой жадностью, с какою разве какой-нибудь ученый способен взирать и рассматривать находящийся перед ним иероглиф.
Ванда и дочери губернатора опять занялись музыкой, сэр Роберт поместился за креслом Мармузэ, чтобы не упускать из вида лицо подсудимого.
Партия началась.
В продолжение четверти часа оба партнера казались занятыми только своей игрой.
Наконец Мармузэ обратился к Рокамболю:
– Господин, – сказал он, – у меня есть новость.
– А я было усомнился в этом; Ванда что-то очень грустна.
– Как? – вскричал сэр Роберт. – Вы опять за свой явайский язык?
Мармузэ улыбнулся.
– Ну, да Бог с вами. Надо подчиниться, ведь это последний вечер, и тогда величайшая тайна будет в моих руках.
В это время на часах пробило три четверти одиннадцатого часа.
Жена губернатора и ее дочери встали, чтобы удалиться.
– Через четверть часа, – начал опять Мармузэ, – все наши товарищи будут здесь. И если тогда вы не согласитесь добровольно следовать за нами, ожидая помощи своих фениан, то мы употребим насилие.
– Вы честные и храбрые люди, – ответил ему Рокамболь со вздохом.
Сэр Роберт, вероятно, ничего не понимавший из их разговора, только с беспокойством посматривал на часы.
Он с нетерпением ждал той минуты, когда узнает настоящее имя Серого человека. Наконец пробило одиннадцать часов.
Тогда Мармузэ сказал Рокамболю по-английски:
– Не правда ли, джентльмен, что если бы решили судить вас, не зная вашего имени, вы бы не стали больше скрывать его?
– Конечно, нет!
Сэр Роберт чуть не вскрикнул от радости.
– Значит, теперь вы его скажете?
– Почему же это теперь, милорд?
– Потому что вас решили судить, не добившись от вас вашего имени.
– Может быть, милорд, вы этим хотите заставить меня высказаться?
– Пустяки, джентльмен, вот вам в доказательство моих слов предписание лорда, главного судьи.
Но Рокамболь не обратил ни малейшего внимания на министерскую депешу и только спросил:
– Когда, вы говорите, меня будут судить?
– Завтра.
– А когда, по вашему мнению, повесят?
– Послезавтра.
– И вам хочется знать мое имя?
– Я готов на коленях умолять вас об этом.
– Извольте! Меня зовут – Рокамболь!
– Рокамболь!.. Это вы?..
– Да.
И Рокамболь еще не перестал смеяться, как из передней послышался глухой шум.
Немного погодя раздался отчаянный крик, затем падение чего-то грузного и, наконец, все опять смолкло.