Подвиги Рокамболя, или Драмы Парижа (полная серия)

дю Террайль Понсон

– Вы чересчур любезны.

– Нет, я всегда любил французов. Серый человек поклонился.

– Я сказал уже вам, что вам нечего заблуждаться насчет своей участи. Не пройдет и месяца, как вы будете повешены.

– Быть может.

– А потому я и постараюсь сделать их для вас как можно приятнее.

Серому человеку оставалось только поклониться.

– Во-первых, могу вас уверить, что вам отведут весьма и весьма уютную комнату.

– А!

– Вам дадут в товарищи ирландца, так же, как и вы, фениана.

– Благодарю вас.

– Вы будете пользоваться хорошею пищей, отоплением и освещением. Если бы кое-какие книги могли служить вам развлечением…

– О, еще бы, милорд.

Титул «милорда» крайне польстил губернатору и окончательно расположил его в пользу Серого человека.

– Я еще не лорд, – сказал он, – но весьма возможно, что ее Величество королева Виктория наградит меня когда-нибудь за мою верную и бескорыстную службу титулом баронета.

– Я убежден в этом, милорд.

– Итак, вы получите книги, журналы и газеты.

– Позволите ли мне писать?

– Конечно.

Затем губернатор сделал знак, и Рокамболя отвели в назначенную для него комнату, где уже находился другой арестант.

– Барнетт, – сказал ему один из сторожей, – теперь вы не будете одни.

– Это для меня безразлично, – ответил арестант. Ему можно было дать не больше тридцати лет; его глаза были очень выразительны, а худое и бледное лицо его было обрамлено длинною бородой.

Как только сторож ушел, он обернулся и посмотрел на своего нового сотоварища.

Серый человек поклонился ему.

– Вам кажется, здесь очень скучно?

– Да, не весело, – ответил ирландец.

– Долго вы еще тут пробудете?

– Меня повесят семнадцатого числа этого месяца.

– Какое вы совершили преступление?

Ирландец ответил масонским знаком, употребляемым фенианами.

– А! – проговорил Серый человек и ответил ему другим знаком.

Лицо ирландца просияло.

Но Серый человек, сделал другой знак, которого ирландец, по-видимому, не понял. Тогда Серый человек подумал:

– Экие жалкие люди англичане, они положительно во многом уступают нам. Они теперь посадили меня с человеком, который вовсе не фениан, и думают заставить меня проболтаться перед ним. У нас в Париже таких людей называют только шпионами.

Он взял руку ирландца и, указывая другой рукой на небо, видневшееся сквозь железные решетки, прошептал:

– Будем же страдать за нашу мать Ирландию. Говоря это, Серый человек думал:

– Нет, при помощи таких молодцов свободной Англии нескоро удастся проникнуть в тайны фенианизма, – в этом я могу дать честное слово Рокамболя!..

Губернатор сдержал свое слово и прислал Рокамболю газеты, из которых он и узнал, что за мисс Элен следят в Париже.

– Нужно, значит, как-нибудь иначе дать знать о себе, – подумал он и решил сделать находящегося с ним арестанта-шпиона своим другом.

Это ему удалось очень скоро и легко, при помощи той чарующей силы, которой он побеждал не только женщин, но даже и мужчин.

Тогда Рокамболь научил его: надо сообщить сторожу, который навещал их ежедневно, что ему удалось узнать кое-что.

Шпион был тотчас же вызван к губернатору и показал ему, что будто бы Серый человек сообщил ему, что один из главных предводителей фениан. боясь ареста, перевел всю свою деятельность в Париж, где собираются целые массы фениан.

– Этого фенианина, – добавил он, – зовут Рокамболь.

– Странное имя, – заметил губернатор, – но это известие стоит золота, и ты получишь его.

– Надеюсь, – ответил Барнетт, – потому что я не вор, а полисмен и не могу разыгрывать роль арестанта, приговоренного к смертной казни, ради одних только прелестных глазок королевы Виктории.

Сэр Роберт (так звали губернатора) промолчал.

– Я даже могу посоветовать, как и поймать его, – продолжал Барнетт.

– Говорите, говорите…

– Напечатайте в нескольких французских и английских газетах, что известный начальник фениан Рокамболь арестован и посажен в Ньюгет.

– Так.

– Тогда Рокамболь подумает, что ему теперь нечего бояться в Лондоне, где мы его тотчас же и поймаем.

– Довольно оригинальная идея, – согласился губернатор и полетел к Петерсону, которому и рассказал все, что сообщил ему Барнетт.

– Прикажете привести план в исполнение? – спросил губернатор.

– Нет, я еще подумаю.

– А!

– Видите ли, мой друг, – начал преподобный отец, – фенианизм сам по себе имеет для меня второстепенный интерес.

Сэр Роберт посмотрел на Петерсона с изумлением.

– Да, мне нужно сперва узнать настоящее имя Серого человека, так как суд не хочет его судить без этого.

– Я уверен, что мы это узнаем, когда возьмем Рокамболя, – пробормотал губернатор.

– Может быть, но с объявлением в газетах надо подождать до завтра.

Расставшись с сэром Робертом, Петерсон тотчас же послал в Париж следующую депешу:

«Сэру Джеймсу Уду,

Луврская гостиница, Париж. Не имеете ли вы каких-нибудь сведений о фенианском начальнике, называемом Рокамболем, который должен быть в настоящую минуту в Париже?

Петерсон».

Ответа не было целый день.

Тогда Петерсон поехал к лорду Пальмюру и сообщил ему обо веем.

Подумав с минуту, благородный лорд решил, что сэр Джеймс не ответил потому, что он сам занят розысками фениана, именуемого Рокамболем.