Подводная уральская
Шрифт:
Нина на два года старше Владимира. Она еще в седьмом классе записалась в сандружину. Владимир, тогда пятиклассник, не больно-то ей завидовал. Подумаешь, делает перевязки… Вот он научится с первого выстрела поражать цель — это будет здорово! Он не пропускал ни одного занятия в стрелковом кружке. Сделал с помощью отца копию малокалиберной винтовки с мушкой и прорезью, и во дворе дома без конца тренировал руку и глаз.
Жили они в селе Кулевчи Варненского района. Отец работал вначале директором МТС, затем председателем
— Лучше поздно, чем никогда, — шутил отец. — Смотри-ка, какое чистое небо. — Василий Илларионович вдруг хмурился, голос становился суровым: — А порох надо всегда держать сухим. Так ведь я говорю?
Владимир кивал головой:
— Как же иначе, папа? Сухим и держим, стреляем без осечки.
— Ты, я слышал, получил третий разряд по стрельбе? — спрашивал отец.
— Получил.
— И сколько же очков выбил?
— Сорок семь из пятидесяти.
— Прилично! Ну а друзья как?
— Тоже разряд получили. Михаил Цируль обошел меня на очко, Володька Суворов — на два, а Валька Палачин на очко отстал.
Михаил, Валька и Володька — закадычные дружки Неклюдова. Жили по соседству. Михаил старше, остальные — сверстники. Все четверо вместе ходили в школу, вместе возвращались домой. И на тренировках их, бывало, водой не разольешь. Руководитель стрелкового кружка Николай Осипович Черных был доволен ими: и тир-то помогли сделать, и переносные мишени, и опоры для стрельбы.
Летом, когда были поменьше, все дни они пропадали на речке с красивым названием Карталы-аят. В двенадцать лет Владимир Неклюдов великолепно плавал и нырял. А как только подрос, стал учиться грести. Уже тогда мечтал о тельняшке, а какой же из него получится моряк, если не будет уметь плавать и сидеть за веслами?
Как-то на побывку приехал Аркадий Куклин. Он важно прошелся по улице в морской форме. Владимир почтительно поздоровался со старшиной 2-й статьи, вспомнил, что до службы Аркадий работал шофером, и взволнованно попросил рассказать о море, о тропиках.
— Э, браток, — усмехнулся гость, — ты уж сразу обо всем хочешь услышать. Только вот беда, — простодушно сказал старшина, — не бывал я ни в тропиках, ни на экваторе. Не привелось!
— А где же вы были?
— Все больше у своих берегов. Служу я, — пояснил он, — в морском погранотряде.
— И кем же?
— Дизелистом.
— Гражданская-то профессия, выходит, не пригодилась, — с сожалением произнес Владимир.
— Это почему же?
— Ну, как «почему»? Ездили на автомобиле, теперь плаваете на корабле. Была суша, стало море.
Старшина рассмеялся.
— Чудак-человек. Причем тут суша или море. Надо технику знать, слышишь? Я, например, сейчас с закрытыми глазами разберу и соберу любой двигатель: на суше ли, на море ли.
Много нового узнал мальчишка, беседуя с моряком. То, что он, Владимир, научился плавать, грести — это, конечно, хорошо.
— Ах, еще и стреляешь метко? — удивился Аркадий. — Только ведь этого для нынешнего флота, если хочешь знать, недостаточно. Пора бы тебе, дружок, за технику браться. Сколько тебе лет? Пятнадцать? Ну, не в этом году, так в следующем, а записывайся в кружок по изучению мотоцикла, автомобиля или трактора. Ну, чего нахмурился?
— На флот я хочу… — сказал Владимир. — А вы меня на трактор сажаете.
— Опять двадцать пять! — с досадой произнес Куклин. — Говорю тебе: с трактора легче пересесть на катер или даже на подводную лодку.
Живи Владимир в большом городе, все было бы просто. Поступил бы в морской клуб ДОСААФ, получил бы военно-техническую специальность. А как быть, если он живет в селе. Морского-то клуба там нет. И посоветоваться больше не с кем — отпуск у Куклина кончился, и он уехал.
— Поговори с Федором Петровичем, — подсказала мать.
Как это он мог забыть! Дядя Федор с редкой фамилией Ракоед и сейчас нет-нет да и наденет старый бушлат. Служил он в войну на Балтике.
— Ну-ну, табань посмелее, — подбодрил он Владимира. А выслушав взволнованную речь, важно сказал:
— Главное, юнга, не обрастай ракушками. Хочешь, научу тебя флажному семафору?
— Еще бы!
— А на курсы трактористов запишись, осваивай технику. Пригодится на службе.
Закончив школу, Владимир поступил на курсы и через полгода стал трактористом. Изучил он с помощью Ракоеда и флотскую сигнализацию.
Молодого механизатора направили работать в совхоз «Заозерный». Встретили новичка приветливо. Дали новый трактор С-100. Больше всего Владимир был рад тому, что на машине стоял дизельный двигатель. Мощность, конечно, не та, что на подводной лодке, но, что там ни говори, а моторы, что на тракторе, что на подводной лодке работают по одному принципу, а потому и называются одинаково — дизелями.
Весной, летом и осенью Владимир не только дни, но и ночи проводил в поле: пахал, сеял, подкармливал молодые всходы, убирал урожай.
Полевая страда кончилась лишь в конце октября. А после ноябрьских праздников Неклюдов принимался за ремонт, разбирал трактор, менял, если в этом была необходимость, детали, узлы. Ладони у него вечно пахли машинным маслом, и когда сестра выражала по этому поводу неудовольствие, Владимир, сверкнув глазами, говорил:
— Экая ты, право!
В семнадцать лет его избрали групкомсоргом. Хлопот прибавилось. Читательскую ли конференцию провести с молодежью, встречу ли с участниками Великой Отечественной войны, стрелковые ли соревнования — во всем затея Неклюдова.