Подводное кладбище

Когда обыватель слышит слово «Средиземноморье», то у него по ассоциации тут же возникают в голове волшебные картинки. Лазурное море, чуть белесое, выцветшее от яркого солнца небо. Виллы и гостиницы растянулись вдоль береговой линии, на променаде толпы праздно слоняющихся туристов, на пляжах в шезлонгах разомлевшая в субтропическом климате публика, безмятежно попивающая прохладительные напитки.

Такие картинки в самом деле присутствуют практически на всем побережье Средиземного моря, вокруг которого расположено множество стран и проживает большое количество народов. Однако кое-где подобной идиллии не наблюдается. Война безжалостно и стремительно меняет пейзаж.

Опустевшие

пляжи. Брошенные дома. Почерневшие в пожарах руины. Запущенные поля, заросшие сорняками в человеческий рост. По приморским дорогам ездят не туристические автобусы, а носится бронетехника и джипы повстанцев. Именно такой стала в последние годы охваченная гражданской войной Сирия. У каждой из сторон своя правда, свои копившиеся десятилетиями претензии друг к другу. Но, вместо того чтобы остановиться, прекратить братоубийственную стрельбу и сесть за стол переговоров, обе стороны продолжают лить кровь. Что ж, на войне как на войне. Никто не хочет вспоминать старую как мир истину, что любая война обязательно заканчивается миром. Так почему же ее не закончить поскорее?

Порт Тартус — одно из немногих более-менее спокойных мест в воюющей Сирии. Ведь именно через него осуществляется снабжение территорий, подконтрольных официальному Дамаску. Повстанцам с их легким вооружением город не по зубам.

Все грузовые порты в мире похожи друг на друга. Их строения возводят, особо не заботясь о красоте. Тут царит функциональность. Серые причалы, уходящие в море. Защитные дамбы. Стрелы подъемных кранов. Штабеля контейнеров. Суда-работяги. Пронырливые портовые буксиры. Тысячи тонн грузов прибывают и вывозятся.

В Тартусе большинство судов лишь разгружается. Особо вывозить из воюющей страны нечего. Разве что беженцев. Грузопассажирское судно «Вест Стар» под дешевым панамским флагом только что закончило погрузку и готовилось к выходу в море. Внимательный взгляд мог бы определить, что погрузка проходила не в дежурном режиме, а с тщательно продуманными мерами безопасности. Для начала было странно, что пассажиров на борт не брали, а грузовики, въезжавшие в порт, сопровождали не только сирийские военные, но и военные международного контингента под эгидой ООН. У каждого военнослужащего имелся при себе противогаз. Когда трос в портовом кране заклинило при подъеме и контейнер с ящиками закачался над палубой, капитан «Вест Стар» — немолодой испанец Хосе Саланта — страшно побледнел и стал беззвучно молиться. Но это был единственный стремный случай за всю погрузку. Концы с носа судна завели на портовой буксир, и тот, натужно стуча силовой установкой, потащил за собой грузопассажирский «Вест Стар» к выходу из порта. Капитан, как и положено, стоял на мостике и нервно крутил в пальцах незажженную сигарету. Оснований нервничать у него было больше чем достаточно. В трюме находился смертоносный груз, способный уничтожить все живое на десятки миль вокруг. Оставалось надеяться, что переход по маршруту Тартус — Дарданеллы — Босфор — Новороссийск пройдет удачно. По расчетам капитана, в пункт назначения «Вест Стар» прибудет через пять дней. Судно медленно продвигалось по густо заставленной другими кораблями акватории порта. О содержимом перевозимого груза знали лишь единицы на борту судна. Естественно, в их число входил и Хосе Саланта. Но больше всех в курсе мельчайших подробностей была молодая женщина в штатском — Александра Герман. Она сидела на палубе в шезлонге с приборчиком, издали похожим на айфон, в руке и посматривала на его экранчик. Только узкие специалисты опознали бы в нем газоанализатор.

Буксир вывел судно из порта. «Вест Стар», дав прощальный гудок, взял курс на север. Его сопровождали небольшой сирийский сторожевик и фрегат португальских ВМС, прикрывавший судно со стороны суши. Меры предосторожности были не лишними, все же Сирия находилась в состоянии гражданской войны. Правда, своего флота повстанцы не имели, но стоило опасаться

артиллерийского обстрела с берега. Полевые командиры — народ разношерстный, никогда не знаешь наперед, чего от них ждать. Они и между собой часто не могут договориться. Вздохнуть спокойно можно будет, лишь когда «Вест Стар» покинет сирийские территориальные воды.

Мерно постукивала дизельная силовая установка. Из труб вылетал еле заметный глазу дым. Форштевень уверенно резал лазурь невысоких покатых волн. Над широко расходящимся белопенным следом с криками носились чайки и бакланы, выхватывали из воды оглушенную, покалеченную винтами рыбу.

Из машинного отделения на палубу поднялся старший механик — бразилец Мануэль Кадура — с наброшенным на плечи кителем. Он на ходу вытер бумажным полотенцем руки, перепачканные мазутом, глянул на небо, подошел к Александре Герман и сбросил китель на спинку соседнего шезлонга.

— Как настроение? — спросил он.

Поскольку команда была многонациональной, то рабочим языком общения на борту являлся английский, хотя нередко использовались и другие.

— Не хотите попрактиковаться, улучшить свой французский? — предложила Александра.

— Мне с вами будет тяжело тягаться. Вы по-французски говорите бегло, как на родном.

— Училась во Франции.

— Ну так как насчет настроения?

— Рабочее. — Герман вновь взглянула на экранчик прибора.

Молодая женщина отдавала себе отчет, что нравится мужчинам, и прекрасно знала себе цену. К тому же она была единственной представительницей прекрасного пола на борту. А потому привычно ожидала, что стармех начнет к ней клеиться: расспрашивать о ее планах по прибытии в Новороссийск, поинтересуется, замужем ли она. Александра нередко попадала в такие ситуации, а потому уже имела дежурный набор реплик для отшивания приставал. Она видела мужчин насквозь, а потому представляла, что рядом с ней оказался бабник, коллекционер совращенных им женщин. Связываться с таким она не собиралась, но и ссориться тоже не хотелось. Ссора в команде — не лучшее решение. Мануэль Кадура, как она понимала, собирается сейчас применить несколько своих заученных приемов, и готовилась дать словесный отпор. Он уже раскрыл рот, но почему-то осекся, посмотрел на часы, приложил их к уху.

— Что-то не так? — спросила Александра.

— Часы стали, — нервно ответил Мануэль, вновь посмотрев на циферблат. — Батарейка не вовремя села.

— Такое случается, — напомнила Александра и назвала точное время, которое светилось в уголке экрана ее приборчика.

— Поговорим в другой раз, — махнул рукой Кадура и побежал к трапу, ведущему на капитанский мостик.

В спешке он даже забыл о своем кителе — тот так и остался висеть на спинке шезлонга.

— Эй! — крикнула вдогонку Александра.

Но стармех не услышал ее. И тут в нагрудном кармане его кителя сработала рация. Александра узнала голос капитана. Говорил он по-португальски, требовал, чтобы Кадура ему ответил. Молодая женщина протянула было руку, чтобы взять рацию, но остановилась. Не стоит лезть в чужой карман. Рация продолжала трещать и требовать ответа.

Кадура взбежал на мостик. Саланта стоял к нему спиной и все еще требовал в рацию — ответить.

— Я здесь, капитан, — выдохнул Кадура.

— Где тебя черти носят? Сколько тебя можно звать? — нервно отозвался, разворачиваясь, Хосе.

— Часы остановились. Прошу извинить меня.

— Очень вовремя.

Судно «Вест Стар» шло ровно. В полукабельтове от него темнел силуэт португальского фрегата. Сирийский сторожевик пока еще не отходил. Его миссия должна была закончиться с выходом в нейтральные воды.

Солнце клонилось к западу. Его багровые лучи отливали на волнах. Становилось прохладно. Ветер усилился. Чайки с бакланами, одна птица за другой, покидали кильватерный след и летели к берегу.

Двое украинских матросов стояли на корме и изучали поведение пернатых.