Подводное течение
Шрифт:
Короче говоря, Эльдар влюбился в пациентку, оформил опекунство, а потом и женился на ней. Мало того, она родила ему сына. Опасная затея, врачи ее отговаривали, боялись разных осложнений, но она твердо решила родить.
Они прожили вместе девять лет. Я уже защитил докторскую диссертацию, и виделись мы с Эльдаром не очень часто. Шел восемьдесят первый год, мальчику тогда было лет восемь, значит, сейчас ему где-то тридцать шесть или тридцать семь. К тому времени Таисия преподавала в школе русский язык и литературу, воспитывала сына. Мальчик рос здоровым, учился на пятерки. Идеальная семья. И вдруг до меня дошли слухи, будто
История эта так ничем и не закончилась. Эльдар вдруг пропал. Исчез, и всё тут. Его не нашли ни живым, ни мертвым. Я приезжал тогда к Таисии. Она меня не узнала. Но меня поразило ее неестественное спокойствие. Вот была другая жизнь, был муж, все было хорошо, а теперь вот так. Ну что поделаешь? Ничего не поделаешь. Она немного заговаривалась. Перескакивала с одной темы на другую. Я хотел положить ее к себе в клинику на обследование, но мне не дали этого сделать.
Ей все тогда очень сочувствовали. Ну как же, брошенная жена, муж не известно куда делся, а она осталась одна с ребенком. Я в этот миф не верил, считал и считаю Трегубова порядочным мужиком. Ну, может быть, и появилась у него любовница, это может случиться с каждым. Но чтобы бросить семью! Нет. Невозможно. Не верю!
Вот причина, по которой я устроил испытание Таисии, а результат вы видели. Все сходится за исключением дачи. У Эльдара никогда не было загородного дома. Это я знаю наверняка. С другой стороны, сына и жену он на лето всегда отправлял за город. Это мне известно точно. Может быть, они снимали дачу. Но осенью они там не жили.
– Любопытная история, Лев Яковлевич. Вам обязательно надо рассказать ее Марии Аркадьевне. Она ведь не так просто подбирает участников для своего проекта. Видимо, эта женщина каким-то образом вторглась в жизнь Мезенцевой, если так ее заинтересовала.
– Завтра же пойдем к ней с отчетом. И есть у меня в запасниках еще один любопытный материал. Он касается моего бывшего пациента. Но он давно умер, и я могу спокойно обнародовать его досье. На первый взгляд никакой связи. С другой стороны, как на это посмотреть.
– А вы интриган, профессор. Буду ждать с нетерпением новых открытий.
11
19 мая 1972 г.
Трубку взяла молодая женщина. Я немного растерялась и после паузы попросила к телефону Олега Гавриловича.
– Он в командировке, приедет завтра или послезавтра.
– И давно он уехал?
– Две недели назад, – бойко ответила девушка.
– И ничего мне не сказал. Мог бы позвонить в Новосибирск.
– Это вы, Оксана? Я не узнала ваш голос. Слышимость плохая. Вы уже дома?
– С кем я говорю?
– Тамара. Я Тамара, секретарша вашего мужа.
– Привет, Тома. Ты права, слышимость никудышная.
– Я могу перезвонить.
– По какому телефону?
– Двести двадцать один – шестнадцать – двадцать три. Я помню наизусть.
– Бессмысленно. Нас не предупредили и сменили номер телефона. Я и сама не могла дозвониться домой. Я звоню из автомата.
– Понятно. Поездка в Лондон и для Олега стала неожиданностью. Начальник отдела Феликс Борисыч попал в больницу с инфарктом, срочно понадобилась замена. Решили послать Олега – у него была готовая виза.
– Хорошо, Тома, спасибо, – не своим голосом произнесла я. В запасе у меня были сутки или чуть больше. Надо было действовать.
Киоск с надписью «Справочное бюро» привлек мое внимание. Я подошла и через окошко спросила:
– Вы можете назвать адрес по телефону?
– Можно, если речь идет о коммунальной квартире. Если телефон частный, то вы должны назвать имя и фамилию владельца, – довольно равнодушно ответила мне женщина из окошка киоска.
– Я их не знаю. В обоих случаях мои друзья снимают квартиры.
– Тогда я ничем не смогу вам помочь.
– Это только так кажется. – Я достала червонец и положила его перед женщиной. – Премиальные за вашу заботу о приезжей девушке, которой не хочется ночевать на вокзале.
Женщина цапнула десятку, будто склевала ее, как курица зернышко.
– Давайте свои телефоны и подойдите через десять минут, – голосом, полным участия, сказала она.
– А заодно найдите мне издательство, которым руководит Михаил Слепцов. Отчество не помню. – Я решила выяснить и этот телефон и передала бумажку с телефонами, оплатив ее любезность второй десяткой. Женщина была – сама доброта.
В соседнем газетном киоске я купила схему Москвы и Подмосковья. Устроившись в сквере на скамейке, нашла на карте точку под названием «Малаховка». Определила, как туда можно проехать. Если я теперь Оксана, то должна знать, где строится мой загородный дом. Подошло время забрать нужные мне сведения из «Справочного бюро», и можно было действовать дальше. Для начала надо было избавиться от тяжелой сумки. Без проблем я поймала такси и отвезла вещи в камеру хранения на вокзал. А затем отправилась на Котельническую набережную. Когда водитель привез меня по нужному адресу, я сразу узнала красивый, высотный дом, который уже видела на фотографии.
Москва поразила меня своими размерами, красотой и количеством людей. Уличной дневной суетой. Создавалось впечатление, что весь народ вышел на улицу в поисках чего-то или кого-то. Лица у всех сосредоточенные, напряженные, целеустремленные. И все бегут, бегут… Просто метеоритный дождь какой-то.
Квартира номер семьдесят шесть, как я выяснила, находилась в центре этого гигантского строительного сооружения, с множеством подъездов с разных сторон дома, с центральной частью, устремленной ввысь, с мраморными ступенями и с громадными подъездными дверьми. Я лишь заглянула внутрь и увидела в большом мраморном холле за столом возле лифта сидела женщина со строгим выражением лица. По ее виду было понятно, что просто так сюда она никого не пропустит.
Меня такая обстановка насторожила. А если она потребует какие-нибудь документы или спросит, куда я иду? Такой мымре десятку не сунешь. Тут надо подумать. Рядом с подъездом стояли лавочки. На одной из них сидела старушка, а рядом, у ее ног – белая пушистая собачка. Очень чистая и аккуратная старушка и очаровательный белоснежный песик. Картина, просто, загляденье. И меня к ним потянуло. Наверняка они из этого дома.
Я присела рядом и заговорила о погоде. С чего-то надо начинать. По всей вероятности, старушка страдала от одиночества и с удовольствием поддержала беседу. Мы проболтали с ней ни о чем целый час, пока старушка не пожаловалась, что никак не может достать очень редкое лекарство: