Подводные камни
Шрифт:
— Конечно, интересно, — спокойно ответил Михаил. — Мне ведь небезразличны судьбы людей, которые у меня работают. Например, Галя, секретарша. Когда-то давно она оказалась на улице, родственники отобрали квартиру, и поделать там было нечего. Она пришла ко мне за консультацией, я тогда только-только начинал заниматься недвижимостью. Помочь я ей мог только одним, взял ее на работу. Она снимала угол в какой-то коммуналке, жилось тяжело, но это было лучше, чем жить на улице. Во многом благодаря ей мои дела пошли в гору, она работает с бумагами так, что заменяет трех или даже четырех человек. Со временем она смогла накопить на квартиру, крохотную, но свою, начала снова общаться
«Так вот оказывается в чем тайна этой старой дуры! Как хорошо, что я это узнала уже сейчас. Буду знать, как наступить ей на больную мозоль. Хотя, раз Волков ей так доверяет, так ею восхищается, то, может, не стоит ее трогать? И правда, здесь это как раз будет в точку — не тронь дерьмо, оно и не воняет».
— Она умница, все-таки образование оно и есть образование, — продолжал Волков, — а у вас, Марина, вы говорили, что образования никакого нет?
— Нет.
— Странно, по вам этого не скажешь. Вы воспитаны, умеете поддержать разговор. Неужели действительно не учились?
— Не училась, Михаил, не училась. Жизнь мой учитель, — вздохнула Марина.
В ее глазах появился блеск. Она снова была уверена в себе. Биография была готова всего за пару минут. Она все продумала. Нет, врать ей не хотелось, это был не тот случай, когда ложь была во спасение. Нельзя было позволить Волкову сомневаться. Даже тень сомнения — и это был бы если не крах, то, по меньшей мере, отсрочка исполнения планов Марины.
Нет, она точно все продумала, до мельчайших подробностей. От этого даже стало легче дышать, и рука ее больше не тянулась к ручке, нажав на которую можно опустить стекло. Рассказать или нет? Несмотря на то, что ей было, что сказать, сомнения в том, стоит ли это делать, оставались. Так было до той секунды, когда Волкову молчание снова показалось чересчур утомительным:
— Марина, не стесняйтесь, расскажите о себе хотя бы в общих чертах.
— Хорошо, расскажу, — смекнула Марина, — но давайте договоримся, что вы больше не будете выяснять с таким усердием мой возраст. И еще, мне бы не хотелось больше повторять свою историю еще раз. В ней много неприятных моментов, стараюсь о них просто не думать, чтобы быть позитивней по жизни.
— Понимаю.
— Так вы принимаете мои условия? — настаивала Марина.
«Согласись, и я найду еще одну твою слабую сторону. Ну, пожалуйста, согласись и извинись! Давай же! Или я это не я, и я ничегошеньки не понимаю в мужчинах. А это совсем не так!»
— Принимаю, Марина, принимаю. Вы простите меня, что, может быть, я слишком назойлив, — Михаил замялся, — просто все получилось как-то спонтанно. Мы решили искать домработницу, вчера позвонили вы, причем не жене, а мне. И вот мы уже едем смотреть дом и обговаривать детали. Согласитесь, нужно узнать друг друга лучше. Я, например, о вас кроме имени, фамилии и года рождения не знаю ни-че-го. Еще раз извиняюсь, что давлю на вас.
«Вот молодец, все произошло именно так, как я и предполагала. Все отлично. Сейчас главное успокоиться и ничего не напутать».
То, о чем говорила Марина, имело мало общего с ее действительной биографией. Хотя события, факты — все было на месте и описано довольно точно. Наверное, если бы все не сложилось в жизни Марины так, как сложилось, то она стала бы журналистом и довольно успешным, скандальным, острым на перо и всегда на виду. Ее невозмутимость и умение легко менять угол рассмотрения, смещать акценты восхищало бы многочисленных поклонников. Но кто как не мы сами зарываем свои таланты в землю и больше о них не вспоминаем, хотя они живы-живешеньки и вполне в состоянии нас прокормить. Если
— Не извиняйтесь, понятно, что вы обо мне ничего не знаете. Ваш телефон мне дала подруга, видимо, она была в курсе, что вы ищете домработницу. Что касается меня, то тут все банально. Родилась здесь, в Ленинграде, ходила в обычную школу, где когда-то была директором моя бабушка. Никаких выдающихся способностей в детстве у меня не обнаружилось. Хотя родители их тщательно во мне искали, таскали по всяким кружкам и секциям. Но бесполезно. Потом я выросла, и у меня появились другие увлечения и интересы. Стала встречаться с мужчиной сильно старше себя, моим родителям это не понравилось. Устроили скандал, выгнали из дома. Приютила бабушка. Теперь уже я понимаю, что в моем мимолетном романе не было ничего плохого, просто родителей я ужасно достала, и они просто мечтали от меня побыстрее избавиться. Вот и подвернулся удачный повод. Хотя я не расстроилась. Ну, может, сначала и расстроилась, но потом поняла, что не нужно расстраиваться, что жизнь продолжается.
— Все, что ни делается, всегда к лучшему, — улыбнулся, не отрываясь от дороги, Михаил.
— Вот-вот, так решила и я, — согласилась Марина, — жила у бабушки, и все было неплохо, пока я не влюбилась уже в другого. Он клялся в вечной любви, всем меня обеспечивал, умолял быть только с ним. Я и не шла никуда работать, чтобы больше времени с ним проводить. Потом оказалось, что он женат. Вот и доверяй мужчинам. Потом уже в меня дико влюбился другой очень состоятельный и влиятельный человек. Даже угрожал. Была с ним, любила, была предана всем сердцем. Но примерно через год ему надоела. А тот мужчина, который мне действительно нравился, он… короче, с ним начались всякие неприятности, уволили с работы, начал пить, потом совсем сошел с катушек. Закончилось все плохо, не хочу даже об этом вспоминать…
— Простите меня, Марина, простите за любопытство, — они остановились перед светофором и поэтому Волков, повернувшись, смотрел на нее почти в упор. — Это большая трагедия, я понимаю и сочувствую вам. Так, увы, бывает в жизни. Мы ждем только самого хорошего, светлого, но не всегда происходит все именно так.
— В том-то и дело, — Марина вошла в образ настолько, что ей начинало это нравиться. — Сейчас я понимаю, что могу что-то исправить. Даже должна что-то исправить в своей жизни. Вот поэтому я хочу забыть все, что было, начать работать и зарабатывать, пусть и небольшие, но деньги.
— Вот про деньги не беспокойтесь. Я буду платить вам деньги относительно небольшие, но они все будут оставаться у вас, так как еду мы покупаем и готовим на всех, на нее тратиться не надо. И спецодежду вам жена тоже подберет, не надо портить хорошие вещи, приберегите их для других случаев.
Волков смутился улыбке Марины: ни на какие такие особенные «другие случаи» он, конечно, не намекал, но прозвучала его фраза как-то двусмысленно. Снова возникла неловкая пауза. Чутье Марину не обмануло: Михаил боялся красивых женщин. Точнее даже сказать не боялся, а смущался их присутствия. Разница в возрасте тоже давала о себе знать. Волков был из поколения, выросшего в строгости моральных устоев социализма. Он стеснялся даже слова «домработница», хотя понимал, что ничего плохого в нем нет. Как и в том, чтобы часть бытовых дел переложить на понимающего в них аккуратного человека, а самому заняться тем, что получается лучше всего — решением чужих проблем с недвижимостью, документами, сделками и как результат — зарабатыванием денег.