Подводный флот

Пол Фредерик

Но мне было не до карты. Я опять посмотрел на сонар – и как раз вовремя.

– Ракета! Уходим!

Роджер схватился за рычаги манипуляторов, заставляя «Дельфин» по крутой спирали опускаться в глубину. Бух…

Вторая ракета взорвалась совсем близко. Роджер судорожно схватил трубку судового телефона.

– Боб! Я приказываю добавить обороты!

На этот раз ему ответил Гидеон – он говорил, как всегда, мягким и певучим голосом:

– Боюсь, что мы уже на пределе, Роджер. Реактор перегрелся.

– Но нам надо увеличить скорость!

– Под

защитным кожухом идет утечка топлива. Мне кажется, что трубки реактора давно были в аварийном состоянии, а после второго взрыва их совсем прорвало… – Он помолчал, а потом продолжил: – Мы пытаемся что-то сделать, но ты же знаешь, что реакторы серии «К» не поддаются ремонту. Температура давно на пределе, термометры зашкаливают за красную отметку. Еще чуть-чуть – и нам придется останавливать машину… Или покидать корабль…

В какой-то момент мне показалось, что мы ускользнули. «Дельфин» на бешеной скорости преодолевал последние километры до подводной крепости Джейсона Крэкена. «Касатка», несмотря на свой более новый и мощный двигатель, не могла сократить разрыв. Для верности они хотели подойти поближе, но на экране нашего сонара уже появилось светлое пятно, принимавшее очертания подводного купола.

И тогда последовал новый залп – на этот раз они выпустили шесть ракет одновременно, веером!

Роджер манипулировал кормовыми рулями. «Дельфин» отчаянно метался из стороны в сторону.

Бух… Бух… Бух-бух-бух-бух…

Но звуки взрывов были слабее, чем раньше: все ракеты взорвались, не долетев до нашей подлодки.

– И все-таки мы прорвемся! – с исступленной улыбкой сказал Роджер. – Если мы продержимся всего десять минут…

– Опять ракеты! – закричал я.

По экрану сонара снова побежали маленькие яркие зернышки. Вновь последовала серия мощных взрывов – и вновь мы уцелели. Только на этот раз ракеты взрывались гораздо ближе.

С такого расстояния у наших преследователей мало шансов поразить цель, и все-таки они не оставляли своих попыток. Тренчер во что бы то ни стало хотел преградить нам дорогу к подводной крепости.

Из динамика послышался искаженный голос Эскова:

– Эй, на мостике! Нам придется на три минуты остановить реактор. Он слишком перегрелся. Повторяю, мы стопорим реактор на три минуты!

– Постарайтесь продержаться еще немного! – закричал Фэрфэйн и что есть силы налег на манипуляторы рулей, направляя корабль по крутой траектории в глубину.

Вскоре последовал его новый приказ:

– Внимание всей команде! Надеть скафандры! Следующим залпом они накроют нас. Нам не избежать течи в корпусе, но… – он зловеще улыбнулся, – но даже если мы окажемся по горло в воде, я доведу корабль по цели!

Я не мог не отдать должное бойцовскому характеру Фэрфэйна. К этому парню было трудно проникнуться симпатией, и все же академия не ошибается в людях: если уж он стал курсантом, значит, у него были определенные достоинства.

Он заметил восхищение на моем лице и взглянул на меня с гордой улыбкой.

– Мы

ведь никогда не были друзьями, правда? Но я не виню тебя за это. У меня тот еще характер! Я… – он облизал пересохшие губы, – я должен кое в чем тебе признаться, Джим.

– Какие сейчас могут быть признания? – грубовато спросил я.

– Нет, я должен. – Он посмотрел на экран сонара и еще крепче сжал ручки манипуляторов. – Знаешь, мой отец – вовсе не большой босс, Джим! Он простой бухгалтер в компании «Трайдент Лайнз». Мне позволяли входить на курортную виллу просто потому, что хотели хоть как-то поощрить моего отца. Но я всегда мечтал о том, что в один прекрасный день…

Он замолчал, а потом с серьезным видом добавил:

– Если бы с моей помощью здесь удалось организовать регулярную линию «Трайдента», моего отца обязательно бы повысили!

Я молча покачал головой. Занятная вещь: мы с Бобом привыкли считать Фэрфэйна заносчивым барчуком, а он, оказывается, был простым парнем, и к тому же с незащищенной, ранимой душой.

Мы все облачились в скафандры, но при этом оставили забрала шлемов открытыми – чтобы было проще двигаться и общаться друг с другом. В случае, если бы ракета пробила обшивку, мы всегда успели бы герметически закрыть свои шлемы.

Увы, этот момент неотвратимо приближался.

Вскоре мы услышали пронзительный вой сирены. На приборной панели замигали красные лампочки. Освещение в рубке тоже мигнуло и стало заметно слабее – после того как был остановлен реактор, машина начала работать за счет аккумуляторов. «Дельфин» замедлил свое стремительное движение в глубину.

Крики из машинного отделения подтвердили то, что мы уже и так знали:

– Реактор остановлен! Мы перешли на аккумуляторы, но обороты сильно упали.

Роджер посмотрел на меня и едва заметно улыбнулся. От его вызывающей бравады не осталось и следа. Взглянув на приборную доску, он быстро принял решение.

Наш капитан взялся за рулевые манипуляторы и зафиксировал их в крайней верхней точке – намного выше, чем требовалось для погружения по максимально крутой траектории. «Дельфин» принял вертикальное положение и устремился носом в черную бездну.

Прошла минута, потом другая. Мы снова услышали гул взрыва – на безопасном расстоянии от нас. Даже питая свою машину от аккумуляторов, «Дельфин» двигался быстрее ракет. Нам помогала гравитация.

Роджер переводил взгляд с сонара на эхолот. Наконец в решающую секунду он резко потянул на себя ручки управления. Подчиняясь рулям, субмарина вышла из пике и приняла горизонтальное положение.

Он тут же застопорил двигатель.

Раздался резкий скрежет, а потом тяжелый глухой удар.

Мы легли на дно – без оружия, без энергии, на шестикилометровой глубине, на краю впадины Тонга.

15

ПОКИНУТЬ КОРАБЛЬ!

«Дельфин» лежал на брюхе на крутом склоне впадины, покорно дожидаясь, когда с ним расправится «Касатка».