Подводный фронт
Шрифт:
Ждали мы на эсминце недолго. «С-51» пришла на рандеву словно по расписанию. Обменялись позывными и двинулись в Полярный. Перед входом в Кильдинскую Салму я приказал командиру эсминца капитану 3 ранга П. М. Гончару выйти в голову лодке, чтобы вести ее по фарватеру. А волна была так велика, что лодка то взлетала высоко вверх, то совсем пропадала из виду меж запененных водяных валов.
В заливе было потише, и я смог перейти на лодку. Командир «пятьдесят первой», Иван Фомич Кучеренко, крупный, кряжистый человек, представился мне и после короткого доклада начал сразу, что называется, брать быка за рога:
— Ремонт надо форсировать, товарищ комбриг. Нам бы хотелось побыстрее отправиться в первый боевой поход.
Что можно было оказать на это? Даже беглого взгляда на «эску» оказалось достаточно, чтобы увидеть: потрепало ее в труднейшем походе через три океана здорово. Ремонт мог затянуться не на один месяц. Да и прежде чем отправлять экипаж на встречу с врагом, его требовалось как следует подготовить, напитать боевым опытом. Но настрой тихоокеанцев не мог не радовать. Свежие силы, свежее пополнение бригаде было как нельзя кстати. Планы на новый, 1943 год мы строили самые серьезные.
В эти дни существенные изменения произошли в организации боевого управления подводными лодками, находящимися в море. Если раньше оно было централизованным — с выходом лодки в море команды, информация, адресованные ей, шли через командный пункт флота, — то теперь практически все вопросы управления передавались на ФКП бригады. Конечно, как я уже подчеркивал, ни я, ни штаб бригады и раньше не стояли в стороне от этого важного дела. Но одно дело заниматься выработкой рекомендаций, предложений, оставаясь, в общем-то, за широкой спиной комфлота, и совсем другое — когда вся тяжесть ответственности ложится на твои плечи, когда именно тебе надо принимать решения, от которых во многом зависит результативность боевых походов, а зачастую и жизнь подчиненных.
Первое время после передачи управления лодками на ФЦП бригады мы с капитаном 1 ранга Б. И. Скорохватовым проводили практически без сна: и днем и ночью занимались отладкой оперативной службы, связи. Большая нагрузка в эти дни легла и на многих специалистов штаба, в особенности на флагманского связиста капитана 3 ранга И. П. Болонкина, специалиста по разведке капитан-лейтенанта М. П. Галковского, флагманского штурмана капитан-лейтенанта М. М. Семенова, назначенного вместо капитана 3 ранга Г. Е. Аладжанова, который ушел с повышением в штаб флота.
Особенно много хлопот было с налаживанием четкого, бесперебойного обеспечения подводных лодок информацией о противнике. Потребность в такой информации возрастала потому, что лодки теперь, как правило, вели поиск вражеских конвоев методом крейсерства в довольно обширных маневренных районах. Чтобы такое крейсерство не было «слепым», требовалось как можно больше знать об обстановке на театре и добиваться как можно более быстрого прохождения сведений о ней на лодки. Для этого пришлось, в частности, внести некоторые изменения в организацию связи. Если раньше мы обходились четырьмя получасовыми сеансами связи в сутки, то в начале 1943 года число сеансов передач в направлении «берег — подводная лодка» было увеличено до восьми. Кроме того, для передачи оперативных разведывательных данных о вражеских конвоях по таблице условных сигналов было дополнительно введено еще восемь пятиминутных сеансов.
Все эти и другие меры стали довольно быстро приносить отдачу. Успешно действовала в начале года «Л-20» под командованием капитана 3 ранга В. Ф. Таммана. Эта лодка, кстати сказать, открыла боевой счет подводников в новом году, потопив 1 января вражеский транспорт в районе мыса Нордкап. Тут же какой-то остряк пустил по бригаде каламбур: «Врезал Тамман фрицам по первое число». К первым числам у Виктора Федоровича Таммана, этого немногословного, несколько хмуроватого, но очень обаятельного человека и опытного моряка, похоже, действительно имелось особое отношение. Ровно через месяц, 1 февраля, он со своим экипажем вновь отличился, причем на этот раз сделал дуплет: одним залпом потопил транспорт и сторожевой корабль.
Под стать «Л-20» действовали и другие лодки. «Щ-404» под командованием капитана 3 ранга Владимира Алексеевича Иванова в девятидневном походе уничтожила два довольно крупных транспорта. По одной успешной атаке записали на свой счет кавалеры Золотой Звезды гвардии капитаны 3 ранга И. И. Фисанович и В. Г. Стариков.
В этот же период происходило второе становление экипажа Краснознаменной «Щ-402», получившей серьезные повреждения при взрыве аккумуляторной батареи. Командиром сюда вместо погибшего
Н. Г. Столбова пришел капитан 3 ранга А. М. Каутский, тот самый Каутский, который с лучшей стороны проявил себя, будучи помощником командира на «Щ-421». Замполитом стал бывший инструктор политотдела капитан 3 ранга Я. Р. Новиков. Экипаж, существенно пополнившийся молодежью, после завершения ремонта прошел ускоренный курс боевой подготовки и в середине января вышел в море. На обеспечение командира, как обычно, вышел комдив И. А. Колышкин. И вновь Иван Александрович обеспечил уверенный дебют своему подопечному. А. М. Каутский под его руководством дважды выводил «щуку» в атаку на вражеские конвои, и оба раза удачно — на дно после метких залпов пошли два транспорта противника.
Все эти победы, конечно, радовали нас. Они подтверждали, что мы на правильном пути, что переход к новой организации управления подводными лодками, находящимися в море, в целом прошел нормально. Но, естественно, хотелось развить успех. В связи с этим в штабе бригады все чаще стала высказываться мысль: не пора ли опробовать вариант группового использования подводных лодок? До сей поры подводники выполняли только одиночные атаки. Каждая лодка действовала самостоятельно, находясь на боевой позиции или крейсируя в отведенном ей маневренном районе. Но и в том, и в другом случае удары, наносимые по вражеским конвоям, получались как бы растянутыми по времени и месту, разрозненными и недостаточно мощными. Конвой, подвергшийся атаке одной из наших лодок, к моменту встречи с другой успевал уже обычно восстановить свой боевой порядок, принять меры по усилению противолодочной обороны. Вот почему очень заманчиво было послать в какой-иибудь маневренный район не одну, а, скажем, сразу две лодки, которые бы атаковывали вражеские конвои, находясь в тактическом взаимодействии друг с другом. Мощь торпедного удара по противнику в этом случае была бы куда выше, а в случае необходим мости после торпедной атаки можно было бы пустить в ход и артиллерию.
В общем-то, идея эта была не нова. О возможности действий подводных лодок в составе тактичезких групп говорилось еще до войны. Но на практике этот метод не проверялся по одной простой причине — лодки не были оснащены приборами, которые бы позволяли им поддерживать связь между собой, находясь в подводном положении. Но вот в январе 1943 года на «катюшах» стали устанавливать новые ультразвуковые акустические приборы типа «Дракон». И это обстоятельство поставило идею группового использования подводных лодок на практическую почву. Вообще-то, предназначались «Драконы» главным образом для обнаружения и атак кораблей и судов противника, а также для обеспечения безопасности плавания подводных лодок. Но можно было использовать их и как приборы подводной связи.