Подводный фронт
Шрифт:
Нашу группу, прибывшую в Таллин, возглавлял вице-адмирал С. Г. Кучеров, которого к этому времени перевели с Беломорской флотилии в Москву на должность начальника оперативного управления. Цель проводимой проверки была весьма серьезной — изучить состояние руководства боевой деятельностью на флоте. Такая постановка вопроса диктовалась вовсе не тем, что к командованию флота или соединений имелись какие-либо претензии. Нет, командные кадры на Балтийском флоте в большинстве своем были закаленные, проверенные в боях. И никто не собирался подвергать сомнению уровень их подготовки и компетентности. Но вместе с тем нельзя было не учитывать, что на завершающем этапе войны перед командирами всех степеней вставали гораздо более масштабные и сложные задачи, чем прежде. А соответственно выдвигались и новые требования к активности и оперативности боевого управления силами флота. Смысл нашей проверки как раз и заключался в том, чтобы ускорить этот процесс.
Командующий флотом адмирал В. Ф. Трибуц внимательно ознакомился с планом предстоящей проверки, дал нам ряд практических советов — чувствовалось, что он и сам искренне заинтересован в успехе нашей миссии.
— Сейчас, когда ситуация меняется чуть ли не каждый день, — говорил В. Ф. Трибуц, — решающими становятся два фактора: инициатива и личный пример командиров. Было бы хорошо, если б вы обратили на это особое внимание…
Наша группа работала на флоте почти две недели. Работала и в штабе флота, и непосредственно в частях и соединениях.
Мне пришлось снова побывать в «хозяйстве» капитана 1 ранга Н. Э. Фельдмана. Побывал и в Хельсинки, где теперь на плавбазе «Иртыш» находился командный пункт бригады подплава, а также в Турку и Ханко, куда перебазировались из Кронштадта подводные лодки. Изучал боевую документацию, беседовал с командирами соединений, дивизионов, кораблей. В целом впечатление складывалось хорошев. Чувствовалось, что люди сознают особенность момента, глубоко знают задачи, стоящие перед ними, и делают из них должные выводы. Вместе с тем отмечались и недостатки. У подводников, скажем, больным местом была неполная укомплектованность подводных лодок, остро ощущалась нехватка помощников командиров кораблей и штурманов. Многие командиры лодок были назначены совсем недавно. На работу с ними тоже требовалось обратить больше внимания.
Особую остроту приобретали в то время вопросы укрепления дисциплины, повышения боевой активности подводных экипажей и обеспечения личного примера командиров и политработников. На этот счет мы внесли ряд конкретных предложений, которые были рассмотрены Военным советом флота.
Надо сказать также, что позже, уже при докладе о результатах инспектирования в Москве, Н. Г. Кузнецовым было сделано ещё и такое замечание:
— Почему начальник подводного плавания КБФ и командир бригады лодок не ходят в боевые походы? Их участие в них сейчас было бы как нельзя кстати: и молодым командирам подспорье, и самим руководителям польза…
Реакция на замечания наркома была такая: и А. М. Стеценко, и С. Б. Верховский сходили в боевые походы на подводных лодках. Верховский, выходивший в море на «Щ-309» капитана 3 ранга П. П. Ветчинкина, добился боевого успеха. В районе Либавы «щука» атаковала и потопила крупный транспорт «Гетинген» водоизмещением более 6 тысяч тонн.
Во время этой командировки на Балтику довелось побывать в море и мне. Правда, не в боевом походе. Я участвовал в выводе очередной группы подводных лодок шхерными фарватерами.
Перед этим на борту плавбазы «Смольный» у меня состоялись обстоятельные беседы с офицерами лодок. Запомнилась беседа с командиром «М-90» капитан-лейтенантом Г. М. Егоровым, которого только что назначили командиром «малютки». До этого он был помощником на «Щ-310» у опытного командира капитана 2 ранга Д. К. Ярошевича, не раз участвовал в боевых походах, в потоплении вражеских кораблей. Затем несколько месяцев учился в командирском классе Учебного отряда подплава имени С. М. Кирова, после чего был направлен на одну из достраивающихся «щук». Но Г. М. Егоров подал комбригу рапорт: «Хочу на плавающую лодку». Тогда ему предложили «малютку», и он согласился. Приятно было беседовать с молодым командиром. Он уверенно отвечал на все вопросы, выказывал в своих суждениях и тактическую зрелость, и масштабность, и смелость мышления. Георгий Михайлович Егоров в дальнейшем стал командующим Северным флотом, а затем был назначен начальником Главного штаба ВМФ. Он внес свой вклад в послевоенное развитие нашего флота, становление его как флота океанского, ракетно-ядерного, представляющего собой надежный морской щит Родины. [26]
26
С 1981 по 1988 год адмирал флота Г. М. Егоров был председателем ЦК ДОСААФ.
Ну а тогда, в огневом 1944-м, молодой командир Г. М, Егоров старательно впитывал в себя боевой опыт. «М-90», которой он командовал, успешно несла дозорную службу, решала задачи разведки.
Успешно решали боевые задачи и многие другие экипажи. Еще по два транспорта противника в очередных походах потопили «Лембит» и «Щ-310». С победами вернулись с моря «Л-21» капитана 2 ранга С. С. Могилевского, «К-51» капитана 3 ранга В. А. Дроздова, «К-53» капитана 2 ранга Д. К. Ярошевича. Но особой похвалы заслуживали два экипажа — «К-56» капитана 3 ранга И. П. Попова и «Щ-407» капитан-лейтенанта П. И. Бочарова.
«К-56» потопила три вражеских транспорта. Но дело не только в количестве. Замечательны то упорство, та боевая активность, какие при этом проявили командир и экипаж. Первый успех, правда, дался «катюше» без особых сложностей: она встретила в море одиночный транспорт без всякого охранения. Попов шанса не упустил — спокойно и уверенно провел атаку. На другой день, перезарядив торпедные аппараты, «катюша» вновь вернулась в тот же самый район. На этот раз она встретила сильно охраняемый конвой. Первая попытка атаковать один из транспортов оказалась неудачной. Тогда «катюша» всплыла, догнала конвой, со второй попытки атаковала и потопила-таки вражеское судно. Но и по самой лодке фашисты открыли бешеный огонь. Спасло ее только срочное погружение. Пять часов продолжалась бомбежка, а потом гитлеровские корабли еще двое суток искали «К-56». Но Попов сумел обмануть врага, а спустя несколько дней, когда встретился еще один конвой, вновь атаковал его и потопил еще и третий транспорт.
В отличие от «пятьдесят шестой» на счету «Щ-407» в декабрьском походе было лишь одно уничтоженное вражеское судно. Но зато какое! Как следовало из разведданных, «щука» потопила теплоход «Зеебург» водоизмещением более 12 тысяч тонн.
Накануне Бочаров получил от штаба бригады информацию о том, что на рейде Гдыни находится большое число кораблей и судов противника. Командир решил проникнуть на рейд. Задача эта осложнялась тем, что по всей Данцигской бухте английской авиацией были поставлены донные неконтактные мины. Приходилось учитывать эту опасность. Однако Бочаров видел в перископ, что корабли противника входят и выходят из бухты, с помощью этих наблюдений выяснил примерное расположение фарватера и повел лодку в глубь бухты. Продолжая осматривать горизонт в перископ, не раз обнаруживал небольшие корабли, но сознательно отказывался от атаки, надеясь найти крупную цель. И чутье не подвело командира: в конце концов был обнаружен «Зеебург», стоявший на якоре. Подойдя на близкую дистанцию, «щука» успешно атаковала его. Бочаров наблюдал попадание торпед и погружение судна. Вскоре после атаки вражеские противолодочные корабли начали бомбометание, но лодка уже успела отойти на безопасное расстояние.
Существенный урон вражескому судоходству наносили балтийские подводники минным оружием. Всего в 1944 году подводные лодки «Л-3», «Л-21» и «Лембит» выставили около восьмидесяти мин. На них подорвались пять транспортов, два боевых корабля и буксир противника. [27] Это только то, что стало известно. Но и так получается, что в среднем около десяти мин приходится на каждую подорвавшуюся боевую единицу. Довольно высокая эффективность. Значит, места для своих минных постановок балтийцы выбирали продуманно и ставили их грамотно.
27
См.: Емельянов Л. А. Советские подводные лодки в годы Великой Отечественной войны. С. 90.