Подводный фронт
Шрифт:
В конце октября я вернулся в Москву и первым делом поспешил на ФКП: не терпелось получить сведения о положении дел на Севере. Будучи на Балтике, я, конечно, слышал о наступлении войск Карельского фронта и Северного флота, развернувшемся в Заполярье. Вечером 15 октября Совинформбюро сообщило о том, что взят порт Петсамо и что столица нашей Родины — Москва приветствовала героев Заполярья артиллерийским салютом.
Длинный узкий «чулок» петсамской губы фашисты назвали коридором смерти. По обоим берегам ее были десятки дзотов, дотов, врытых в землю танков, огневых позиций орудий, минометов, пулеметов… И все же наши моряки сумели прорваться на катерах сквозь эту непреодолимую преграду, высадили десант в Линахамари, чем Способствовали освобождению Петсамо. Впрочем, теперь не Петсамо — Печенга! Таково исконно русское название этого заполярного городка.
Но все это было в середине октября. А что же произошло в последующие дни? Вот и ФКП: дежурные, операторы, рассыльные… В большом, просторном зале довольно шумно: звонят телефоны, ведутся переговоры со Штабами флотов. На нескольких больших оперативных картах предстает размах сражений, развернувшихся на морских театрах… Сразу бросается в глаза, как далеко отодвинулась линия фронта в Заполярье. Выбив фашистов из района Печенги, наши войска начали освобождение Северной Норвегии. 25 октября они взяли и Киркенес — еще один важный в стратегическом отношении пункт. Теперь положение гитлеровцев на Севере было совсем незавидным. Они лишились удобных военно-морских баз. Лишились и богатого источника никелевой руды.
В Петсамо-Киркенесской операции участвовали различные силы флота. Не стояли, естественно, в стороне и подводники. Мой заместитель капитан 1 ранга А. П. Шергин, внимательно следивший в эти дни за боевой деятельностью подводников-североморцев, подробно доложил о ней:
— В море во время операции «Вест» — а именно такое кодовое название имела Петсамо-Киркенесская операция — действовало девять лодок. Успеха добилась «С-51». 10 октября она потопила миноносец и вывела из строя один из транспортов.
— Какой по счету это успех Кучеренко? — поинтересовался я.
— Оторвались вы от северных дел, — улыбнулся Шергин. — Кучеренко назначен комдивом. А «С-51» теперь возглавил капитан-лейтенант К. М. Колосов, бывший командир «М-119». Это его первый успех в качестве командира «эски»… Очень удачным, — продолжил доклад Шергин, — был день 12 октября. На один из конвоев удалось навести сразу три наши лодки: «М-171» Коваленко, «С-104» Тураева, «В-2» Щекина. Они основательно потрепали конвой. Потопили общими усилиями два транспорта и два сторожевика. Нанесла удары по этому конвою и авиация… В последующие дни также было немало успешных атак. Но я бы особо выделил действия «В-4» под командованием капитана 3 ранга Иосселиани. Он подметил, что у мыса Нордкап фашистские суда, опасаясь наших лодок, прижимаются к самому берегу, а корабли охранения прикрывают их только со стороны моря, и решил устроить противнику засаду. 18 октября подстерег крупный вражеский транспорт и потопил его. Правда, подводникам пришлось помучиться с английскими торпедными аппаратами. Очень уж ненадежно они, оказывается, устроены. Трижды выводил Иосселиани лодку в атаку, и только на третий раз торпеды вышли, да и то не все. Ну а 20 октября «В-2» потопила еще два фашистских судна. И на этот раз одна торпеда застряла в аппарате. Но две другие точно поразили цели…
Свой доклад Шергин подкрепил и, так сказать, документально. Его всегда отличали педантичность во всех делах и стремление все приводить в четкую систему. Вот и сейчас он положил на стол папку с надписью «Операция «Вест», в которой аккуратно было подшито все, что касалось участия подводников в октябрьских событиях на Севере. Шергин настолько продуманно подобрал и систематизировал документы, что достаточно было полистать папку, и перед глазами вставала полная и ясная картина происходившего. И картина эта говорила об одном — операция стала логическим венцом тех усилий, которые с начала года предпринимались североморскими подводниками по освоению и совершенствованию метода «нависающей завесы». В ней удалось почти все, о чем мы недавно только мечтали: и взаимодействие с авиацией, и массированные атаки по конвоям противника…
3 ноября стало известно, что вместе с рядом других флотских частей Краснознаменная бригада подплава Северного флота награждена еще одним орденом — орденом Ушакова I степени. Я связался с Полярным, с ФКП бригады, от души поздравил И. А. Колышкина. В ответ услышал такой знакомый волжский говорок Ивана Александровича с его неизменным оканьем:
— У подводников по этому поводу праздник, — сказал он. — Было торжественное построение, митинг. Вечером состоится большой концерт. А вы, — добавил он после небольшой паузы, — что-то нас совсем подзабыли, все на Балтику ездите. Не пора ли и на Север заглянуть? Повидать родные края…
Это было сказано в полушутливом тоне. Но, если серьезно, я и сам подумывал о командировке в Полярный. И не только потому, что хотелось увидеть старых боевых друзей, побывать в родной бригаде. Были и чисто практические причины думать об этом.
Положение в бригаде подплава меня не беспокоило. Там все было надежно, отлажено. И. А. Колышкин уверенно держал в руках нити управления, и никаких осложнений не возникало. Но точно так же, как и на Балтике, появились на Севере проблемы с противолодочной обороной. Фашистские подводные лодки и раньше проявляли на заполярном театре, пожалуй, самую большую активность. Теперь же, после сокрушительного поражения в Петсамо-Киркенесской операции, они, похоже, намеревались начать новый, еще более ожесточенный тур подводной войны. Данные разведки говорили о том, что группировка фашистских подводных лодок в Заполярье значительно увеличилась и продолжала пополняться за счет лодок, лишившихся баз на Балтике, и за счет новых, строившихся в фашистской Германии быстрыми темпами.
Учитывая возросшую подводную опасность, командование Северного флота укрепляло противолодочную оборону. На побережье расширялась сеть постов наблюдения и связи, радиопунктов, радиолокационных и гидроакустических станций. В районе Сеть-Наволок и острова Кильдин были выставлены противолодочные шестилинейные минные поля, а в базах — бонотросовые заграждения. В этой большой и сложной работе принимали участие и многие специалисты нашего управления, выезжавшие на Северный флот.
Делалось на флоте и многое другое. К примеру, была изменена тактика противолодочной обороны конвоев. Раньше из-за недостатка сил не всегда обеспечивалось надежное прикрытие их от атак фашистских подводников, в особенности с кормовых курсовых углов. Теперь же конвои стали ходить в море при круговом охранении, имевшем одинаковую плотность на всех курсовых углах. Кроме того, в состав их включались поисково-ударные группы, которые, преследуя вражескую подводяую лодку, могли отрываться от транспортных судов.
В ноябре на Севере началась подготовка к проведению специальных поисковых операций. К ним предполагалось привлечь большие силы, включая даже эсминцы. Это было по тому времени новым словом в ПЛО, и я считал, что целесообразно было бы на месте ознакомиться с тем, как идет эта подготовка, принять в ней участие. Получив «добро» у адмирала В. А. Алафузова, начал собираться в поездку на Север. Выписал командировочные документы, собрал свой походный чемодан… Да только так и не удалось мне больше побывать в заполярных краях. В составе большой группы проверяющих я вновь вылетел на Балтийский флот.
Штаб КБФ теперь находился в Таллине. В этом городе я не раз бывал до войны и как, наверное, всякий, кому доводилось посещать его, восхищался своеобразной таллинской архитектурой, уникальными старинными зданиями. Теперь же в городе повсюду были следы недавних боев. Гитлеровцы разрушили порт, причалы.
А вот штабу флота повезло. Здание, в котором он размещался до войны, практически не пострадало. После небольшого ремонта штаб вновь занял его. Вновь забурлила в этих кабинетах кипучая штабная работа.