Подземье
Шрифт:
Перед башней была белая круглая площадь, от которой, как круги на воде расходились ступени, очерчивая полукруг от жвал башни и спускаясь к арене. Чуть дальше пятном выделялся грубый помост, собранный из кусков разрушенных зданий. Это уже явно поделие современных шеэвов.
На помосте собралась группа молодых шеэвов в воздушных, красивых одеждах, напоминающих те одеяния, что я нашел в сундуках древнего каравана. Они явно были не в себе и экзальтированно распевали гимны, восхваливающие великую Жизу. Отобранные жертвы находились в одурманенном состоянии сознания, раскачивались в такт песнопений и аккомпанировали
Остальные шеэвы мрачно наблюдали за этим действом в полной тишине. Даже чернорясники, которые за счет своей близости к Живе вроде бы должны были быть привилегированной кастой в обществе шеэвов, не горели энтузиазмом на зеленых чешуйчатых мордах. Как и говорил Шзиз, уже даже до самого тупого ящера давно дошло, что следующий на «празднике» пауков вполне может оказаться именно он.
Башня и примыкающие строения изначально были библиотекой с собранием всех знаний шеэвов, центр вокруг которого объединялись культиваторы ящеров. Башню выстроили на месте источника силы шеэвов, который до сих пор бил рубиновой свечой из глубины недр и терялся в бездонной вышине пещеры.
Теперь башня стала запретной территорией для шеэвов и логовом паучихи Живы, которая претендовала на роль божества ящеров. Но сказки и легенды, передаваемые из уст в уста, все еще рассказывали о былом величии шеэвов, о могучих воинах и великих царях.
Жрецы Живы, чернорясники, упорно боролись с народным творчеством и не далек был тот день, когда все предания канут в лету. Хотя Шзиз со Скризом считали, что быстрее закончатся сами шеэвы из-за непомерно возросших аппетитов паучихи. «Праздники» с поеданием счастливцев, отобранных из числа молодежи шеэвов, проходили все чаще и чаще.
Насчет борьбы чернорясников с преданиями. Тут я скорее соглашусь с Шзизом. Так успешно бороться, что предания о старине живы в памяти шеэвов до сих пор. Все это наводит на мысли, что чернорясники скорее сохраняли их, чем выкорчевывали. Тем более, что изначально жрецы Живы вышли из ордена библиотекарей, который управлял башней в древности.
В общем, у чернорясников наверняка была своя программа противоборства с Живой, но судя по плачевному результату, который я видел перед собой. Что-то пошло не так. И желание Шзиза договориться с бывшими библиотекарями мне было вполне понятно. Тем более, что если их полностью исключить из уравнения, то численность ящеров сократится на треть.
Наш план был прост, как шлепок ладони по насосавшемуся крови комару. Я выбираю позицию на одном из зданий рядом с ареной. Так, чтобы в прямой видимости от меня был вход в башню, из которого должна была появиться Жива и ее свита. При этом зрители и предназначенные к закланию агнцы должны были оказаться чуть в стороне.
По описанию Шзиза и дополнениям от Скриза, паучиха давно оставила работу над собственным Возвышением и предавалась сибаритству, жирея на источнике силы и добровольных жертвах. В итоге распухшая паучиха уже с трудом двигалась и использовала свою свиту для передвижения.
С началом праздника ее выносили к помосту, а дальше под радостные песнопения и ритмичные пританцовывания, одурманенные жертвы с безумной улыбкой бросались прямо к ней в пасть.
Паучиха Жива была огромной, тяжелой и неповоротливой, а свита состояла из достаточно мелких пауков,
Обратной стороной такой селекции было то, что тащили Живу очень медленно. Идеальная цель для применения Меча силы. Так что план был очень прост. Дожидаемся выноса Живы, я кидаю технику Арта. Сама Жива не может двигаться, свита ее не способна как-то ускориться из-за недостатка сил. Меч силы срубает паучиху, Шзиз со Скризом с криками бросаются на спасение одурманенных жертв. Подговоренные верные шеэвы кидаются следом. Шзиз и сотоварищи побивают свиту Живы. Дальше по обстоятельствам.
С применением Меча силы был один нюанс, который в нескольких пещерах обернулся потеками лавы. Предложив этот вариант, я попытался донести эффект от его применения до шеэвов, но судя по взглядам, которыми они обменялись, не очень то они поверили, поэтому легко согласились на возможное разрушение библиотеки. Ну, я их предупредил.
Наконец из черного зева башни суетливой пеной вытекла свита Живы. Пауки насторожено замерли, осматриваясь на предмет возможной опасности и перещелкиваясь между собой. Затем из ворот показалась туша паучихи, которая медленно выкатывалась, опираясь на своих поданных. Основная масса мелких пауков сосредоточилась под огромной Живой, которая впритык, но все же прошла в створ ворот. Небольшая полоска паучьих подданных окружила ее кольцом, изображая защиту.
Одурманенные жертвы тоже заметили вынос божества. Градус радости на помосте, среди будущих блюд паучихи разом поднялся, песнопения зазвучали с новой силой. Восторженные шеэвы в воздушных одеждах стали активнее пританцовывать и хлопать в ладоши.
Я перешел на духовное зрение и оказался в мире пронизанном энергиями. Толстые жгуты потоков медленно скользили в пространстве передо мной. Энергетический фон Подземья и так был повышен, даря легкость выполнения техник, а здесь, поблизости от источника шеэвов, эффект увеличивался кратно.
Я потянулся к разлитой вокруг энергии. Сила взбурлила вокруг меня своевольным штормом, закручиваясь в ревущий смерч. Я отбросил маскировавший меня плащ, выполнил начальное движение техники, второй, третий шаг…
Тем временем пауки спустили Живу по ступеням на арену и остановились. Паучиха нашла в себе силы, с трудом приподняла черную лапу с шипами на сочлениях, приветствуя свою паству. Чем вызвала новую бурю восторгов. Жива настолько расслабилась, почивая вверху пищевой цепочки, на лаврах прошлых заслуг, что даже не заметила изменений в токе энергии, вызванных подготавливаемой мной техники.
Я выполнил финальное ключ-движение и техника Меча силы, проявившись в реальности, взревела слепящим столбом энергии, рванула в высь. Я махнул уже свои обычным мечом, направляя буйство энергий, и слепящий вал энергии, наполненный пронизывающими его синими молниями, устремился к туше паучихи. Попавшееся на пути здание развалилось, как масло под горячим ножом. Трибуны возникшие на пути прожглись и разметались каменным крошевом.