Подземелья Альгоры
Шрифт:
— Ползун! Атакуй няф! — хрипло выкрикнул я, стряхивая своего питомца с плеча.
Да, моя зверушка крайне медлительна, да, выглядит безобидно, но уж если кто влипнет в его слизистую тушу — пиши пропало. Прибьет и переварит. Что и случилось — сразу две няфы «влипли» себе на беду в Ползуна и судорожно задергались и забили своими отростками, стремясь высвободиться из липкой смерти. Куда там! Ползун был сильнее!
А я тем временем провел еще три атаки, и поле боя вновь опустело. На игровой доске снова остались только бармаглот и я, если не считать слима и нескольких ускользнувших от нас бурых няф.
— Давай еще! — выкрикнул я, взмахивая копьем, но благоразумно не подходя к испускающему электрические разряды монстру. — Давай!
Чувствовал я себя если и не тореадором, то довольно близким к этому персонажем.
Короткое чавканье, я с матом шарахаюсь в сторону и с плеском падаю в вонючую воду. Не обращая внимания на замельтешившую перед глазами информацию, рывком выбираюсь на сушу и вновь кидаюсь к расползающимся сгусткам няф. По пути перепрыгнул через колышущегося Ползуна, добивающего парочку в буквальном смысле влипших бурых няф.
Несколько резких взмахов копьем, десяток прыжков из стороны в сторону, сопровождающихся противным хрустом и чавканьем, и число расползающихся уродцев значительно сокращается, а количество мокрых пятен на полу увеличивается. Не давая себе передышки, я выхватываю один из шампуров и без замаха бросаю в монстра. Удар! Шампур впивается в левое плечо гигантской туши и полностью погружается в нее. Перед глазами мелькает строчка о получении крошечного опыта. Мое предположение оправдалось — я бью не саму матку, а словно бы выбиваю из нее живые кирпичики, составляющие ее тело.
Но в чем тогда смысл?!
Мне надо убить самого бармаглота, нанести ему удар в сердце, в ключевую точку! А я пока бью лишь внешний слой бурых няф, теряя при этом экипировку!
Не давая мне времени на обдумывание, монстр резко наклоняется вперед. Чавк! Рев!
В меня летят два плотных сгустка в виде когтистых ладоней и ревущая голова бармаглота, оплетенная сеткой искрящихся разрядов!
С перепуганным воплем я бросаюсь ничком и резко перекатываюсь в сторону. Вовремя! Если сгустки пролетели надо мной, то здоровенная харя рухнула прямо на то место, где я лежал секунду назад!
Не вставая, я ударил копьем плашмя, как простой палкой, угодив древком прямо по сплетенному из оживших грибков лбу, глубоко вминая его. Оседающая словно кусок растворяющегося сахара голова широко раскрыла пасть, испуская в мою сторону густое серое облачко. Мама дорогая!
Взвыв, я несколько раз перекатился в противоположную сторону и с плеском рухнул в воду, одновременно замечая, как тревожно замигала иконка Ползуна, пункты его жизни начали резко убывать!
Откуда у меня только решимость проснулась!
С разъяренным ревом медведицы, бросающейся на защиту медвежат, я в ореоле брызг и ошметков мусора вымахнул из зловонной воды и стремительно бросился к своему любимому питомцу и единственному другу. Два диких прыжка — и я оказываюсь рядом с ним, с ужасом видя вместо мутно-красной тушки шевелящееся скопление бурых няф, буквально накрывших моего питомца и пожирающих живьем!
— Сволочи! — завопил я, падая на колени и запуская левую руку в скопление тел. Няфы такого шанса не упустили, мгновенно переключившись на меня. Серия быстрых ударов и укусов, моя жизнь рушится вниз — короткими скачками. Но я успеваю нащупать упругое и дергающееся тельце Ползуна и выхватить его из смертельной ловушки. Выхватить и тут же совершить большущий прыжок в сторону, вновь оказываясь в подземном канале.
Перепуганный слим дрожит, иконка его состояния яростно мигает, показывая, что верный питомец на грани издыхания. Выхватив драгоценный эликсир здоровья, я откупориваю пробку и выливаю красную жидкость на слима.
Сработало! Питомец стремительно восстанавливает здоровье и прекращает трястись — к моей неописуемой радости. Еще через секунду слим отправляется на свое законное место на моем плече, а я погружаюсь в грязную воду с головой и отдаюсь на власть течения.
Отступление? О нет!
Скорее маневр! Обходной маневр, с надеждой на то, что безумный монстр не может видеть сквозь мутную канализационную водицу, под чьей защитой я находился. Судя по резко подпрыгнувшему уровню маскировки — моя задумка работала.
Выждав несколько секунд, я подгреб к каменной осклизлой стене искусственного русла, ухватился за край и буквально катапультировал себя из воды. И очутился прямо за спиной чудовища Франкенштейна, безумного порождения игровых дизайнеров. Шагах в пяти от его бугристой и шевелящейся стены. Монстр меня не видел — он был занят отращиванием головы и лап. Прямо сейчас я мог отступить — хоть по суше, хоть по воде. Но я не хотел этого делать. Во всяком случае до тех пор, пока у меня есть шанс завалить врага на радость себе и пострадавшего питомца.
Ухватив копье обеими руками, я сделал два быстрых шагах и бесшумно прыгнул вперед, целясь острием оружия в небольшой черный нарост в центре спины бармаглота.
«Только бы не коснуться телом! Только бы не шарахнуло током!» — мелькнуло у меня в голове, когда я уже находился в свободном полете к цели.
Удар! Удар неожиданный, быстрый, точный, направленный моими наполненными кипящей яростью руками!
Критический удар!
Бурый бармаглот сорокового уровня содрогнулся всем телом, когда острие копья глубоко вонзилось в его спину! Черный нарост смахивающий на огромную бородавку, лопнул, расплескавшись густой серой жижей. А я едва не оглох от дикого рева, наполнившего резонирующим эхом весь подземный канал. Съежившийся у меня на плече Ползун пронзительно запричитал, плотнее прижимаясь к моему телу.
Все это я слышал и переживал, сам того не осознавая — я был полностью сосредоточен на нанесении врагу максимального урона. Я яростно бился с чудовищным монстром, преградившим мне путь к свободе, с монстром, посмевшим обидеть моего питомца. Пусть это было не совсем так, но именно такой был у меня настрой. И поэтому мое копье било не останавливаясь, било в одну и ту же точку — в уже разорванный черный нарост, с каждым ударом погружаясь все глубже и глубже. Упираясь напружиненными ногами в каменный пол, залитый серыми брызгами непонятной жижи, я буквально вбивал свое копье в спину бармаглота.