Подземка
Шрифт:
— А ты им телепатни, — поддел её я. — Слушайте меня, бандерлоги, или что-то вроде этого.
— Не получится. Я же тебе говорила, что у меня нет сил.
Я делано вздохнул:
— Ладно, учись, пока я жив.
Рядом с нами вертелся бойкий дядечка в солдатской ушанке и тёплом ватнике, но не это представляло для меня интерес. Автомат, до боли банальный «калаш» — весло, болтавшийся у него на плече, вот что привлекло меня больше всего.
Я схватился за ствол, потянул к себе:
— Одолжи, дядя!
А, когда «Калашников» оказался у меня в руках, выпустил очередь в потолок.
Другое дело! Невнятный гул прекратился. Все повернулись к нам и вопросительно уставились.
— Толкай речь, — прошептал я Лило.
Мне показалось, многие еще не до конца отошли от воздействия белесой твари и готовы были поверить в любой бред. Впрочем, это только на руку. Какую бы ахинею не понесла сейчас Лило, они обязательно примут её к сведению.
Примут и сделают выводы.
Девушка, с жаром, свойственным прирожденным агитаторам, расписала полную картину произошедших событий. Слушали её в полной тишине. Внимательно, не перебивая. К моему удивлению, я тоже почерпнул немало новенького.
Из ее рассказа я понял, что тварь, использовала взятого в плен поисковика. С его помощью она проникла на станцию, остальное легко представить. Я вспомнил Кораблева но, тут же, отмел эту мысль как противоестественную.
Слишком много времени прошло с момента его гибели.
Далее из рассказа следовало, что гарпия полностью подчинила себе в основном только разум руководства, так как постоянно держать в своей власти все население станции было слишком сложно и требовало массу психической энергии.
Местным повезло, что гадина оказалась слишком ленивой и жадной. Людей попроще она контролировала не столь плотно, хотя без промывки мозгов и не обошлось. Но эти несчастные хотя бы сохранили подобие человеческой личности, остальные превратились в лишенных разума марионеток. Этого было достаточно, чтобы сконцентрировать в лапах нити управления.
Поработив администрацию, гарпия поработила всех.
По толпе жителей прошелся недовольный ропот. Мало кому понравилось, что их фактически причислили к зомби.
Больше всего досталось лысому главе администрации. Он уже, наверное, заикаться начал.
Но, Лило не упустила момента, когда ее перестанут слушать, а обратят свой гнев против начальства и без того уже наказанного за неосторожность.
— Люди! — снова воззвала она. — Поверхность полна опасностей. Никому не известно, какие ещё исчадия бродят по улицам города и вынашивают мечту, ворваться к нам. Я призываю вас к осторожности и благоразумию. Человек слаб. Никто из вас по одиночке не способен противостоять коварству и силе внушения мутанта. Но вместе мы сила, способная одолеть любую напасть, сразиться с самым опасным врагом! И не просто сразиться, а победить! Залог нашей победы в организованности…
Я невольно залюбовался девушкой. С ее пламенными речами она походила на старых революционеров, постамент одного из которых сейчас занимала. Может, это было влияние прошлого? Или отложился в подсознании какой-то из голливудских боевиков, в которых главный герой, убедившись в том, что сломать веник проблематичней, чем несколько отдельно взятых прутков, пытается жечь сердца глаголом, подбивая бесправный народ на восстание.
Нет, первый вариант родней и ближе. Всё сильнее и сильнее повеяло октябрём семнадцатого. У того картавого мужичка в кепке тоже, наверное была бездонная бочка энергии, откуда он черпал своё вдохновение.
Я закрыл глаза и представил.
Чёрные кожанки, Смольный на проводе, примкнутые к трёхлинейкам штыки, развевающееся красное знамя победившего пролетариата и трудового крестьянства.
Верхом на броневике Лило смотрелась бы куда круче. Хотя нет, всплыл ещё один импозантный кадр из прошлого.
Кстати, женского пола и весьма колоритный. Из той породы, которым броневика точно не надо.
Я помахал девушке рукой, показывая, что пора закругляться, иначе опьяненные ее агитацией аборигены, заставят принять из их рук корону верховного правителя, и все наши старания пойдут коту под хвост. Лило поняла меня правильно, и как настоящий агитатор закончила свою речь призывом сделать жизнь на станции лучше и комфортнее.
Она спрыгнула и подошла ко мне.
— Слушай, может тебя на самом деле Валерией Ильиничной зовут? — не преминул пошутить я.
— Нет, — озадачено протянула Лило, не понимавшая за молодостью лет соль остроты.
Жители отправились наводить чистоту и порядок, а мы под расшаркивание главы — к нему, на аудиенцию.
Он был сама любезность. Не люблю скользких типов, не стану скрывать даже появилась мыслишка, что гарпия не случайно выбрала его станцию. Таким и на мозги давить не надо. Припугни немного, и сами в плен сдадутся, со всеми потрохами. Людей только жалко, ни в чем не повинных.
— Спасибо вам за помощь, — все еще кланялся он, приглашая в свои апартаменты. — Выручили старика, в самом деле. Даже не знаю, как вас и отблагодарить.
— Бога благодари, — пробурчал я.
Лило, больно наступила мне на ногу, и, приклеив к лицу дежурную улыбку, произнесла:
— Простите моего друга, он тоже… пострадал от гарпии.
— Что вы, не стоит извинений.
Меня начало тошнить от этой гипертрофированной любезности, но я сдержался, подчиняясь девушке. Эти реверансы явно не спроста, что-то она задумала.
В ходе импровизированного обеда, устроенного в нашу честь, я узнал, что главу станции зовут Николаем
Ивановичем, и что в прошлом он был простым бухгалтером.
«А просчитать все не смог», - ехидно подумал я, поглощая вполне недурное угощение и запивая его фирменной настойкой из синего мха, доставленного с поверхности. Лило воздержалась, предпочитая поглощать пищу всухомятку.
После третьего бокала мир перестал казаться плохим, и даже Николай Иванович выглядел душкой. Контакт был налажен.