Подземный Голландец. Странники и пришельцы (сборник)
Шрифт:
Продавец прикрыл глаза и поехал до следующей остановки, чтобы перейти в другой вагон.
9
Тёща
Ни! Я в цю Москву бильше нэ пойиду! (далее – перевод).
Нет! Я в эту Москву больше не поеду! Хоть Галя и зовёт меня, хоть приглашает – нет! Нечего мне здесь делать! Пусть Галя приезжает в Полтаву, а я сюда больше ни ногой! Смотреть на этого… прости господи, на этого москаля!
И что Галя в нём нашла?! А я так думаю, что гуляет он! На сторону он ходит, потому и смурной такой!
Всё
И чего ему ещё надо?! Галя моя – хозяйка! А уж красивая… Ну не красивая, так симпатичная какая! Всё при ней! И глаза, и брови, и на тело не худая. Не то что москальки эти! Ну вот, глянь, какая уселась! Ни кожи ни рожи! Космы крашеные торчат, морда синяя. Тьфу!
Всё, больше я в эту Москву ни ногой! Пусть Галя как хочет, так и живёт… с этим, а я – нет!
Скорее бы до вокзала доехать. Что они в ней находят, в этой Москве?! До вокзала – полтора часа! До работы – полтора часа! И с работы – полтора часа! А жить когда?
Ой Галя, Галя, бедная Галя моя! Ой горе, горе!
Ой Галю, Галю, бидна Галю моя! Ой лышенько, лышенько!
10
Женщина с плохо крашенными волосами
Доченька моя, доченька! Как ты там? Полдня тебя не видела, а уже не могу… Доченька! Как же так, как это всё могло произойти? Как ты могла выбежать на неё, на эту дорогу? Как?
Боже мой! Только бы ты жива была! Только бы восстановилась, после этой… черепно-мозговой травмы! Врач говорит, что восстановишься. Только это потребует и времени, и средств. А где их брать, эти средства?
А этот гад, который сбил… Боже мой! Скрылся, с места происшествия! Скрылся! БМВ! Крутой! Как таких земля носит? Как он на свете жить может после этого?
Господи, помилуй её, кровиночку мою, солнышко моё… Милиция не найдёт… Очень им это надо – искать. Мы им не платим, у нас и на лечение-то денег нет.
Только бы восстановилась, только бы восстановилась… Попробую, может, будет рисовать. Как продавец этот вошёл, так я и подумала… может, будет рисовать…
Да хоть что-нибудь! Господи! Помилуй её… помилуй…
11
На остановке коммивояжёр выскочил, а в вагон с противоположного конца вкатилась коляска. В коляске сидел молодой парень в камуфляжной форме, без ног, по колено.
– Граждане! Извините, что обращаюсь к вам в воскресный день. Я потерял ноги на Чеченской войне. Помогите, чем можете, ради Христа! Подайте защитнику Родины, потерявшему ноги в Чечне! Подайте, граждане, кто сколько может! Подайте, граждане, ради Христа!
«И для этих тоже ни воскресенья нет, ни утра, ни вечера. Ни милиции на них нет, ни богадельни», – примерно так подумали почти все, кто ехал в вагоне. А что толку?
Думай не думай…
Парень продвигался по вагону, вертя руками колёса. Первым вынул десять рублей мужик с толстым портфелем.
«Пожалуй, этим ещё хуже, чем нам, – подумал он. – Мы-то хоть знали, чему служили и кому. А этих бросили под пули, и всё. И никто из тех, кто выбил половину поколения, не понёс никакой ответственности. Хотя ездить вот так… побираться… не знаю, не знаю… А как бы я поступил, случись со мной такое? А ведь могло случиться. Могло, конечно. Ездил бы я так? Не знаю. Хочется думать, что нет. Нашёл бы способ заработать. А как? Как бы я зарабатывал в таком случае?»
Не придя ни к какому определённому выводу, мужик закрыл глаза и откинулся на спинку сиденья.
«Ишь добренький! Лучше бы мне подал! Потряс бы свой толстый портфель в пользу страждущего… – подумал парень в синей кепке. – Только мне не десять рублей надо. А что, сейчас пойду по вагонам и буду просить: “Граждане, я пострадал от этой жизни! У безногого своя Чечня, а у меня своя! Скиньтесь на дозу, кто сколько может!” Ох как же мне плохо! Коля, сволочь! Э-э-э!»
Женщина в платке отложила книжку и суетливыми движениями стала доставать из сумки кошелёк.
«Надо подать, – подумала она. – Если не можешь как надо в грехах покаяться, так хоть милостыню подай. Почему же мне так тяжело подавать всегда? Всегда подаю, и всегда – через силу. Может, потому, что все говорят про эту мафию… мафию нищих? Или про то, что днём эти нищие милостыню просят, а вечерами в дорогих ресторанах сидят? А этот сидит в ресторанах? Нет, наверное. Это искушение всё. Чтобы человек не мог просто подать, из милосердия. Да где оно, милосердие? Нет его у меня, нет! Не чувствую! Подаю, а сердце как камень. Как лёд. Господи, помилуй меня, грешную! Дай мне милосердия! Растопи лёд в моём сердце, Господи!»
Нищий уже давно проехал, а женщина в платке всё не начинала читать. Потом она снова раскрыла книгу и долго сидела над ней, не листая страниц.
Как ни странно, нищему подал старший азербайджанец, а потом женщина с плохо покрашенными волосами.
Помятый мужчина сидел с задумчивым видом и пристально посмотрел на нищего, когда тот с ним поравнялся. Солидный же лысоватый денди, наоборот, сделал вид, что происходящее его совершенно не касается.
Просто женщина – та, которая в берете, – хотела было подать и даже достала кошелёк… но закрыла его и снова спрятала в сумку. Видно, бумажной мелочи не нашла.
А подавать мелочь металлическую… ну, это, знаете… Московские нищие могут счесть за оскорбление личности. Но и сто рублей подавать – это уж слишком!
Тёща и дочь её только поджали губы, став на мгновение похожими, как близнецы. Зять же сидел набычившись и не пошевелился.
Немолодая парочка – те только крепче прижалась друг к другу.
«Ну и так неплохо, для пустого вагона», – подумал нищий, и взгляд его упал на целующихся.
Нищий сразу забыл про деньги.
«Эх, мне такого не видать! Лучше не смотреть, а то и расплакаться можно, – подумал он и отвернулся. – А чего теперь плакать? Сам дурак! Катались с пацанами на поездах… а свалился один я. Уже все женатые, а я тут… Только и могу, что проститутку дешёвую снять, да и то раз в месяц… чтобы согласилась со мной, с безногим… Езжу вот. Отстёгиваю кому надо. Жить можно. И ночевать место дали. А как мне ещё жить?»