Подземный мир и живая вода
Шрифт:
— Госпожа Фьорелла Фата и пан Кшиштоф Шафранец!
Кираса и шлем Рафаэллы на девочку-фею были несколько великоваты, но оружейник подогнал их ремешками поверх поддоспешника, и получилось вполне прилично. Он даже успел поставить на кирасу крюк для копья, который, оказывается, входил в комплект доспехов, только ставился по необходимости.
Фьорелла совершенно спокойно села на единорога в дамское седло. Оружейник повесил ей на шею щит, слишком большой для девочки. Фея улыбнулась, посмотрев
Доминго взмахнул крыльями, и поединщики помчались друг к другу.
Фьорелла положила копье единорогу на голову. Тот прислонил к нему рог, и копье мгновенно окостенело, превратившись в продолжение рога.
В момент удара фея просто увернулась, не задумываясь о положении своего копья. Единорог же ударил точно в щит Кшиштофа и выбил душегуба из седла. Можно не вылететь, получив удар от человека, который опирается в седло. Но нельзя не вылететь, получив удар оружием, жестко закрепленным на лошади.
— Я протестую! — крикнул Люциус.
— Почему? — спросил Фредерик.
— Нельзя использовать коней, как оружие.
— Не твой ли конь только что пыхал огнем?
— Не твои ли кони в первом туре охотились как кошки? — добавил Ласка.
— Хорошо. Но если конь может атаковать поединщика, то и поединщик имеет право атаковать коня.
— Пан Кшиштоф, — крикнул Фредерик через зал, — Поединщик имеет право атаковать коня?
— Да хоть пополам разрубить! — ответил недовольный поражением от девчонки Кшиштоф.
— Ласка?
— По справедливости да, — не подумав, ответил Ласка.
— Ну и черт с вами, — развел руками Фредерик, — Если вы так хотите победы пану Люциусу.
20. Глава. Финал
— Финал будет конный и на мечах, — сказал Люциус Фьорелле, — Ты обещала, что не будешь выбирать.
— Пусть будет конный на мечах, — невозмутимо ответила фея, — Нам нужно немного времени на подготовку.
— Финал дело серьезное, надо подготовиться, как следует, — подтвердил Фредерик.
— Согласен, — сказал Кшиштоф.
— Согласен, — сказал Ласка.
— Большой перерыв? — спросил Люциус.
— Часа хватит. Лучше два.
Люциус достал из-за спины огромные песочные часы и поставил их на пол.
— Пожалуйста, два часа. Нас никто никуда не торопит. Как говорится, на тот свет мы всегда успеем.
Дамы встали поразмять ноги. Балбутуха осталась сидеть спящей.
— Эй, старушка, уснула? — окликнул Люциус, — Толкните ее!
Ближайшая дама слегка толкнула дремлющую Балбутуху, и ведьма упала с кресла. Или не ведьма. Одетое в платье бревно. На торец надет глиняный горшок, на горшке пальцем, обмакнутым в золу, грубо нарисовано лицо.
— Ну и дура, — сказал Люциус.
Фредерик собрал свою партию у лазарета.
— Против вот этого я не пойду, — заявил единорог, — Просто не пойду и все тут. У него конь огнем пыхает и меч с демоном.
— Может, этот меч тебя только отталкивать будет, — возразила Фьорелла.
— А если нет? Если он меня пополам разрубит? Если меня его конь подпалит? Возьми лошадь, которую не жалко.
— Ладно, я сяду на другую лошадь.
— Он просто снесет этим мечом голову твоей другой лошади, или сожжет ее, или напугает огнем, ты упадешь и проиграешь, — сказал Фредерик, — И у него доспехи, тебе непросто будет поразить его обычным мечом.
— Я быстрая. Увернусь, — ответила Фьорелла.
— Он тоже не человек. Но тебя будет ограничивать лошадь, которая вовсе не такая быстрая, как ты. Один удар в лошадь это проигрыш.
— Может быть, его меч не будет рубить лошадь подо мной так же, как он не рубит обычный меч в моих руках?
— Имеет значение, в чьих руках меч с демоном, — сказал Симон, — В руках черта он может быть способен на большее, чем в руках обычного человека. Мы только что видели, как в руках феи обычный меч противостоит колдовскому.
— Знать бы заранее.
— Неважно, — сказал Томаш Нехитишь, — Уверен, что Фьорелла не умеет управлять лошадью в бою. Единорог сам на ходу сообразил, а лошади откуда знать, что делать?
— Ладно, я могу сразу сдаться, — сказала Фьорелла, — Я девочка, а не рыцарь, мне можно.
— Нет, — нахмурился Фредерик, — Мы сейчас что-нибудь придумаем. Томаш, у тебя что за лошадь?
— Мышь. Получше многих настоящих лошадей. От любого меча увернется.
— Я не сяду на мышь, я их боюсь.
— Мышь боится огня? — спросил Симон.
— Конечно, — ответил Томаш.
— У кого еще какие идеи? — спросил Фредерик, — И где Рафаэлла? Почему я ее ни разу не видел с самого начала турнира?
— Она на заднем дворе, сидит рядом с Гаэтано, — ответил Симон, — С той стороны у нас с душегубами по караулу, часовые меняются и докладывают.
— Неуязвимая свинья? — улыбнулся Фредерик, — Фьорелла, ты умеешь ездить на свиньях без седла и стремян?
— Наверное.
— Ваша семейка меня обманывает и использует, — сказал Гаэтано, — Сначала венчание, потом все остальное.
— Я готова пойти под венец, — сказала Рафи, — Но ты можешь с негодованием отказаться, я пойму.
— Нет уж. Ты падшая женщина, но я не хочу потратить еще полжизни на поиски другой.
— Сейчас кто-то в пятак получит, — сказал Фредерик.
— Я хочу настоящую свадьбу в Неаполе, чтобы на ней были мои родители и наш семейный духовник, — заявил Гаэтано, — До этого я для вас копытом об копыто не ударю.
— Нострадамус сказал, если я правильно понимаю его мудреные прогнозы, что я не доживу до Рождества, даже если выиграю войну, — сказал Фредерик.