Поединок. Выпуск 16
Шрифт:
Он достал из мешка пачку патронов и демонстративно начал заряжать свое ружье.
— Ишь ты, как хитро хреновина придумана! Магазин-то у него как у винтаря… Добрая штука, ничего не скажешь!
— Слышь, Леха, может, движок запустим? Сколько можно мозоли набивать?
Рыбаков уже явно заботился, чтобы тон его обращения к Ржавому был доброжелателен. Черт его знает, что у этого буйвола на уме!
— Не-е! Рановато пока. По реке-то шум далеко отдается. А вот горючку собрать — пора. Чегой-то я в лодках канистров не приметил?
Ржавый достал из рюкзака два туристических топорика, перебрался на «казанку» и принялся рубить проушину отсека, запертого на висячий замок.
Возился он долго. Звуки ударов хлестко били по воде и, отражаясь от берегов, долго метались над ночной рекой, точно вспугнутые летучие мыши…
Наконец проушина поддалась. Селезнев зашвырнул замок в воду и вытащил из отсека две канистры Одна оказалась совершенно пустой. Это Рыбаков понял потому что Ржавый со злостью впихнул ее обратно в отсек. Приподняв вторую, он поболтал ею в воздухе и неопределенно хмыкнул.
— Что, есть? — поинтересовался Рыбаков — Ага… Слезы моей баушки! — отозвался Селезнев. — Литров семь-восемь, не боле… Эх, как говорят, — не очко меня сгубило, а к одиннадцати туз! Со второй «казанки» Селезнев принес тоже почти пустую канистру.
«Вот черт, не повезло!» — подумал Рыбаков.
Матюгаясь, Ржавый присоединил шланг канистры к карбюратору и, опустившись на колено, дважды дернул пусковой тросик.
Мотор взревел, поднимая над водой клубы белесого дыма. Селезнев врубил передачу. Катерок дернулся было вперед, но мотор заглох.
— Сломалось что-нибудь? — откровенно испугался Рыбаков.
— Не-е, порядок. Глохнет из-за буксира. Эввон каку кишкомотину за собой тащим!.. Надо от нее ослобониться. Погоди-ка, не греби!
Селезнев взял ружье за спину, сунул топорики за пояс и, перебравшись на «казанку», стал отвязывать ее от второй лодки.
«Завести мотор, что ли, да угнать? Харчей два мешка…» — мелькнула у Рыбакова шальная мысль.
Но он живо представил себе, как Ржавый рванет через голову пятизарядку и, ощерясь, засыплет его жаркими всплесками картечи, и запал сразу прошел.
Тут же почувствовал, как между лопаток ручейком заструился холодный пот. Рыбаков обмяк, обреченно ссутулился, вглядываясь в дымку горизонта, из-за которого уже забрезжил подслеповатый северный рассвет.
Глава 9
Толпа женщин у магазина заметно поредела, но мужская компания на штабеле бревен пребывала по-прежнему в полном составе.
Веснушчатый Кандычев-младший, увидев Волкова, отделился от ватаги мальчишек и передал ему ремень генератора.
— Никодимыч наказывал, когда через деревню поедете, штоб свой рваный ему оставили… Для отчета потребуется! — сообщил Федька неожиданным баском.
— Ну, спасибо, брат! Ну выручил! — обрадовался Олег и невольно поймал себя на мысли, что уже прочно перенял это кандычевское «брат».
— Дяденька, а у тебя пистолет такой же, как у Петрухи? Или другой?
— Такой же, — улыбнулся Волков.
— А покажи!
Неблагодарным в создавшейся ситуации оставаться было нельзя, и Олег расстегнул кобуру, показал рукоятку «Макарова».
— Такой же! — с облегчением удовлетворенного любопытства выдохнул пацан.
— Ну вот и ладно, раз убедился… Послушай, Федя, а ты, часом, не знаешь, где Катя? Ну, та девушка, что со мной приехала?
— Лесника Сюткина внучка? Вроде к Гришаихе пошла. Они ведь подруги — вместе здесь в интернате учились… Гришаиха сейчас немка.
— Как немка? — не понял Волков.
— Ну, у нас в школе немецкий преподает! Институт в городе кончила!
— Ах вот оно как! — улыбнулся Волков. — Слушай, Федя, будь другом — выручи меня еще раз. Слетай-ка к этой Гришаихе, передай Кате, чтобы минут через двадцать к конторе химлесхоза подошла. Передай, что очень прошу.
— Ладно! — солидно согласился мальчик и, поддернув сползавшие штанцы, припустил вниз по деревне.
Олег взглянул на часы и заторопился к конторе.
Там его уже ждали. Крепкая крутобедрая девушка в цветастом платье призывно махала ему с крыльца рукой. Видимо, вездесущий Кандычев через кого-то уже успел ее предупредить.
— Вот те на! А еще говорят, что военные точностью отличаются! — пропела она, заметно, по-уральски окая. — Пойдемте, чуть-чуть не опоздали к связи-то!..
— Чуть-чуть не считается! — улыбнулся Олег.
— Здравствуйте! Вы тут за начальство?
— Ну что вы! — смутилась девушка. — Начальник на участки поехал… Счетовод я.
— Счетовод тоже начальство. Как же без учета? Никак нельзя в современных условиях! — как можно серьезнее сказал Олег. — Так… Где тут у вас аппаратура?
— Проходите, пожалуйста, сюда, в кабинет. Только я сперва сводку передам, ладно? Постараюсь побыстрее.
Пока девушка передавала сведения, Волков достал схему местности, скопированную на кальку с карты, и определил квадраты, в которых находились Петрово и Глухарная. Названия деревень на схеме имели два названия — истинное и закодированное, чтобы можно было передавать сведения по открытым каналам связи.
Волков посмотрел на часы и вдруг понял, что волнуется.
Его могли соединить с подполковником Рябцевым, и тогда Олега наверняка ждал бы разнос с упреками типа: «Чем вы там занимаетесь? Почему до сих пор нет конкретного результата? И что вы уцепились за магазин, пусть этим милиция, ми-ли-ция занимается! Вы мне беглеца ищите!»
Но самым скверным было то, что Рябцев не преминул бы возвести в ранг преступления выезд Волкова в Петрово. И хотя Олег и понимал, что в создавшейся обстановке он принял единственно правильное решение, формально подполковник был бы прав.