Поединок. Выпуск 18
Шрифт:
Он взял ценные бумаги и поехал на Мясницкую, в биржевую контору.
– Вы хотите купить акции? – спросил его одетый на английский манер молодой человек. – Нет, я хочу продать. – Все? – Да.
– Минутку. – Молодой человек подозрительно посмотрел на него и скрылся.
Появился он минут через пять и пригласил Заварзина к управляющему.
Управляющий, шикарный господин лет пятидесяти, внимательно оглядел Заварзина и сказал:
– Я прошу меня простить, но нас обязали интересоваться, откуда у людей такие крупные суммы ценных бумаг. – Их мне оставил отец. – Не соизволите ли назвать свою фамилию. – Заварзин Дмитрий
– Как прикажете распорядиться бумагами и в какой банк перевести указанную сумму? – Я хочу получить наличными.
– Воля ваша, но бумаги эти по сей день приносят твердый доход.
– Я далек от финансов, я литератор и собираюсь уехать в Финляндию. – Ваша воля. Ваша.
К обеду Дмитрий Заварзин приехал домой, и извозчик помог донести ему бесчисленные коробки и свертки.
А через час в кафе «Метрополь» обедал прекрасно одетый господин. Дома остались лежать сто пятьдесят тысяч рублей.
Заварзин берег, не трогал ни ценные бумаги, ни драгоценности. Берег для того, чтобы, случись что, уехать обратно в Париж.
Закусив, он кликнул извозчика и поехал в Колобовский. Литвинов был на явке, сидел в гостиной и пил чай.
– Дима, – обрадовался он. – Господи, да какой же ты франт, а мне говорили… – Что тебе говорили? – Да ничего. Садись, я тебя рад видеть.
Они пили чай и говорили о своем деле. Дело, которое через год разрушит Россию, унесет миллионы жизней, заставит содрогнуться мир.
Но ни провокатор Заварзин, кстати свято верящий в социалистическую идею, ни романтик Литвинов даже предположить не могли, какие плоды принесет их борьба. Уже собираясь уходить, Заварзин сказал: – Боря. В Москву из Питера перевели Бахтина. – Это того сыщика? – Да.
– Ну и что, в Париже в тринадцатом году я читал, что на конгрессе в Женеве его признали лучшим европейским криминалистом. – Он опасен. – Чем? – Он знает нас в лицо. – Но ведь и в Париже он мог…
– Там не мог, – перебил Литвинова Заварзин, – не мог. Сейчас это другой человек. – Что значит другой? – Повышенный в чине и должности…
– Дима, я по газетам следил за этим человеком, потом у меня есть друг, который его хорошо знает. Бахтин – честный человек. Ты же в Париже сам говорил мне об этом.
– Его надо ликвидировать. Ты должен поставить этот вопрос на комитете. – Я не буду этого делать. Мы не эсеры, Дима. – Ну как знаешь.
Заварин вышел к Трубной и сел в трамвай. И пока он ехал темными бульварами, у него сложился вполне реальный план. Хорошо, что Литвинов вспомнил эсеров, очень хорошо.
Мишку Чиновника Баулин встретил случайно. Заскочил на минутку в ресторан Пирожникова, на Первой Тверской-Ямской, выпить рюмку у стойки, глядь, сидит голубок.
Мишка угощал даму, на столе стояло вино и закуски, официанты суетились вокруг щедрого клиента.
Но более всего поразило Кузьму, что одет Мишка был в форму Земсоюза.
В голове Баулина немедленно сложился четкий план. Пожар на Пресне, похищение документов и форма Земсоюза.
– Это кто? – указав на Мишку, спросил Кузьма буфетчика.
– Зовут Михаил Петрович. Бывает у нас часто, служит вроде в Земсоюзе. – А ты откуда знаешь?
– Он раньше все в цивильном ходил, а вот пару раз в этой форме. – А что за баба с ним?
– Вдова Абрамова Андрей Андреича, хозяина портновского заведения на нашей улице, в 57-м нумере. Там
Кузьма из-за колоны еще раз посмотрел на Мишку Чиновника. Хорошо сидел щипач. Вино дорогое, коньяк, блюда всякие. Кузьма быстро выпил, поблагодарил буфетчика, вышел из ресторана и из подъезда дома напротив начал наблюдение. Конечно, по правилам он обязан был вызвать агентов из летучего отряда, но Кузьма не желал ни с кем делить успех. Он простоял в подъезде чуть больше часу. Начали замерзать ноги, тем более что погода испортилась и пошел мелкий, поганый снежок. Кузьма подпрыгивал, пытался бить чечетку, проклиная Мишку Чиновника, сидящего в тепле и жрущего коньяк. Когда ноги стали практически деревянными, из ресторана вышла пара. Мишка был облачен в зимнюю шинель с меховым воротником, а мадам Абрамова в дорогую шубу. Они медленно пошли по переулку. Кузьма вышел из подъезда и зашагал за ними. Теперь он не чувствовал холода. Снег, замерзшие ноги, ветер, заползший под легкое пальтецо, – все исчезло. Кузьму вел ни с чем не сравнимый охотничий азарт. Вот парочка дошла до дома с номером пятьдесят семь и скрылась в парадном. Вход в портновское заведение был с другой стороны, значит, они пошли домой. Дворницкую Кузьма отыскал быстро, толкнул дверь в полуподвал. И опять ему повезло. За столом дворник и городовой пили водку. Кузьма показал значок, радостно посмотрел на испуганное лицо городового и спросил: – Абрамова в какой квартире проживает?
– В четвертой на втором этаже, ваше благородие, – отрапортовал дворник.
– Значит, так, – наслаждаясь властью, испытывая то щемящее чувство, из-за которого Кузьма так любил свою работу, сказал: – Ты, братец, водку потом допьешь, живой ногой в участок.
Кузьма достал записную книжку, написал карандашом несколько слов.
– Вот это дежурный околоточный пусть передаст в сыскную. Понял? Дело секретное и срочное. – Так точно.
Городовой пулей вылетел из дворницкой. Кузьма оглядел стол, взял чистый стакан, налил из бутылки мутноватую жидкость. – Ханжа? – спросил он дворника.
– Никак нет, ваше благородие, домашняя, сват из деревни привез.
Кузьма выпил, закусил луковицей. Самогонка и впрямь была неплохой. По телу разлилась приятная теплота. – Ты, братец, черный ход запереть сможешь? – Так точно.
– Я прошу запереть так, чтобы никто из жильцов не открыл. – Могу снаружи навесной замок подвесить.
– Действуй. Я, если что, на третьем этаже буду.
Минут через сорок Баулин услышал шаги и мелодичное позвякивание шпор. Он спустился и увидел Бахтина, Косоверьева и ротмистра Гейде.
– Молодец, Баулин, – сказал Бахтин, – представлю к награде. – Рад стараться, господин начальник. – Где он? – На квартире своей сожительницы Абрамовой. – Эта дверь? – Так точно. – Зови дворника.
И пока Баулин бегал за дворником, Бахтин думал о том, как не хватает ему Литвина, Сомова, Воронкова, опытных петербургских сыщиков, к которым он так привык. Он поглядел в окно. Во дворе ветер крутил над землей снежные буранчики. Закончилась затяжная осень, наступила длинная московская зима. Вон как разошлась погода. Прямо буран. Дворник поднялся, залепленный снегом, как дед Мороз. – Звони, – приказал Бахтин. Дворник повернул рукоятку звонка. Тишина. Он еще раз повернул. – Кто? – женский голос из-за двери. – Мария Петровна, это я, дворник Акимыч. – Чего тебе?