Поединок
Шрифт:
– Ладно, я тебя выручу, но в последний раз, шеф, - ухмыльнулась Маржи.
Дети неожиданно выскочили из коридора и дружной толпой понеслись вниз по лестнице.
– Проходите быстрей, шеф. Скоро они поймут, что их провели.
Кир быстро пошел к своему кабинету.
– Что ты им сказала?
– Что на кухне уже готовы булочки…
– Это интересное решение, - подумал Кир.
– Я,пожалуй,
– Шеф, ты должен смириться с тем, что такие решения тебе недоступны потому, что требуют работы мозга.
– Спасибо, за не менее искреннее пожелание доброго утра.
– Пожалуйста, шеф, всегда к вашим услугам.
– Их становится с каждым днем всё больше и больше, - уныло подумал Кир, - Скоро уж точно придется менять маршрут и время, а заодно и себя самого… Может быть лучше самому стать каким-нибудь свирепым хищником, жутким монстром, и они все начнут меня бояться?
– Не получится, шеф. Они тебя совсем не уважают и, вряд ли будут бояться.
Кир задумчиво почесал в затылке.
– То-то и оно, от этого мне еще больше грустно…
Директор сидел в кабинете и задумчиво смотрел перед собой, вспоминая вчерашний день, когда в дверь ворвались Грук и Брок.
Они беспорядочно размахивали руками и громко мычали, потому что говорить не могли, так как оба были глухонемыми. Правда, их немного излечили, и они теперь могли слышать, но говорить так и не научились.
Директор внимательно посмотрел на те непонятные фигуры, которые они выделывали своими руками, и что-то понял. Кстати, язык немых они тоже усвоили довольно плохо, то ли потому, что были немного туповаты, то ли потому, что были ленивы.
– Прибыл инспектор для проверки? Санитары усиленно закивали головами. Директор поправил галстук и пошел к вестибюлю. Санитары, продолжая что-то оживленно мычать, поплелись за ним.
Тося уже была в вестибюле, и о чем-то разговаривала с какой-то старой грымзой, чрезвычайно похожей на очковую змею. Грымза держала под мышкой толстую папку, как признак высокой муниципальной власти.
Директор вздохнул и выдавил из себя самую любезную улыбку, какую только смог, и вежливо поздоровался. Грымза ответила сухим кивком и недовольно поджала губы.
– Я думала, что вы намного моложе. Руководить таким домом, где так много всевозможных проблем, должны молодые люди, полные сил и энергии, такие, как ваша экономка.
Директор выслушал её слова, не моргнув глазом, но его изношенное больное сердце сжалось в груди в неприятном предчувствии.
– Я представлю свою рекомендацию совету муниципалитета о вашей замене, - грымза пренебрежительно ещё раз оглядела директора с ног до головы. Тот неопределенно пожал плечами.
А что он мог ей сказать? Что он здесь работает уже больше тридцати лет и, что у него ни родных, ни знакомых, кто бы мог его приютить?
Что его дом здесь, и, единственное, чего он ждет от этой жизни, так это то, что его отсюда увезут на кладбище?
Грымза довольно усмехнулась, увидев, что её слова больно его задели.
– Ну, ведите, показывайте своё хозяйство, - произнесла она презрительно. Директор хотел что-то ей ответить, но слова застряли в горле. И он только что-то промычал примерно так, как мычат Грук и Брок, когда хотят что-то сказать, но не могут, и пошел вперед.
Грымза с Тосей, не спеша, зашагали следом.
Первое место, куда потребовала отвести её Грымза, это была кухня. Она долго и придирчиво рассматривала поваров, их ослепительно белые поварские куртки и колпаки. Потом скептически осмотрела сверкающую посуду.
– Ну что ж, - признала она неохотно, - похоже, здесь всё не так уж плохо, как должно бы быть при таком директоре. Позже покажете мне, во что обходится муниципалитету питание детей. Моё чутье показывает мне, что здесь не всё в порядке, наверняка, вы отрываете на эту статью расходов что-то с других счетов, слишком здесь вкусно пахнет.
Она неодобрительно поджала губы, пристально глядя на Тосю.
– И мне не нравится ваш персонал. На их лицах, как и на лице вашего директора, лежит какая-то ущербность. Где вы набрали таких?
Директор чуть слышно простонал. Тося, словно не замечая её подозрительного взгляда, спокойно ответила.
– Все работающие на кухне, как и в других службах, являются бывшими нашими питомцами.
Грымза радостно оживилась.
– Это мы исправим. Люди, обладающие теми или иными психическими или умственными отклонениями, или какими либо другими дефектами не имеют права находиться на кухне. Они могут отравить детей.
Тося задумчиво кивнула головой. Директор вздохнул.
Это уже был диагноз. Грымза сделает всё, чтобы уволить его и всех питомцев, которые здесь работают. У него даже навернулись слезы на глаза, когда он подумал о них.
Директор ещё как-то смог бы жить на мизерную пенсию, а они абсолютно беспомощны перед той суровой жизнью, которая их ждет за порогом детского дома. Директор мрачно сжал зубы и зашагал дальше.
– Интересно, - подумал он отстранено, - чтобы она сказала, когда увидела здесь толпы детей, которые забегают сюда на переменах, чтобы перехватить кусочек пирога, или сладкую булочку? Огромный поднос с булками и сейчас стоял приготовленный для них.
Грымза обошла все подсобные помещения, потом выразила желание осмотреть спальные комнаты. Директор пожал плечами и пошел вперед, надеясь только на чудо.
В комнатах, в которых жили наши питомцы, никогда не царил идеальный порядок. Дети непоседливы, и часто мебель служит у них для игр, как, впрочем, и всё остальное, что у них там находится.
А учитывая то, что они стаскивают туда всё, что им понравится, то часто их комнаты напоминают склады барахольщика.
Его опасения подтвердились в первой же комнате, в которую они зашли. Это была комната подростков, жило в ней всего два человека. Она была довольно просторна, но пройти в неё оказалось невозможно.