Поехали! Часть первая
Шрифт:
Вспышка, как разряд тока, световой луч и белая пелена, которая сворачивалась в кокон. Автобус приподняло. Пассажиры вдруг перестали ощущать под собой опору, казалось, что она ушла из-под ног, как в скоростном лифте, затем послышался тяжелый протяжный вздох откуда-то снизу, после чего машина опустилась на что-то твердое и все рухнули кто куда.
– А-а-а-а! – закричали пассажиры и потеряли сознание.
Глава 3. Знакомство
– Что это было? – очнулся Толян и оглядел салон автобуса. –Эй! Кто там есть? Водитель, ты живой?
– Живой, – откликнулся Николай. – Посмотри всех остальных. Можешь?
– Сейчас посмотрю. Темно уж больно. Есть кто живой?
– Есть, – ответил, поднимаясь, с переднего сидения Герман.
– Авария? Мы столкнулись?
– Вроде нет, – откликнулся Николай. – Но что происходит, непонятно.
– Женщины? Кто есть еще живой? – окликнул Герман.
– Да, есть, – вяло ответила Клара, потирая ушибленную голову.
– И мы тоже. Живы, – ответил парень. Девушки охали.
– Странно. Ничего не видно за окнами, – сказал Толян. Автобус был окутан белой пеленой, как будто кто-то вылил вагон белой краски на всю машину.
– Включите свет! – закричала Клара. Николай, чертыхаясь, долго возился, пытаясь завести мотор, но зажигание не работало, и темнота плотно зашла в салон.
– Ну, что там? – закричал Толян и стал на ощупь пробираться к кабине водителя.
– Что-то с мотором. Молчит, зараза!
– Включай аварийку.
– Ах ты, черт! Совсем забыл! Нащупав переключатель, врубил, и тусклый свет осветил сидящих в автобусе.
– И что это такое? Как же теперь? – спросила дрожащим голосом одна из девушек у Германа.
– Не знаю.
Впервые полковник растерялся. Самая страшная для него была ситуация, которую он не мог контролировать. Сейчас происходило именно то самое – нет информации и нет понимания, а с ним и действия.
– Сейчас попробуем разобраться! – прошел к Николаю и Толяну, которые возились в моторе.
– Ну, что у вас там?
– А черт его знает! Ничего не понимаю. Такое впечатление, что машина просто мертва. Все на месте, все в порядке. Но…- и он развел руками.
– Давай я попробую.
– Понимаешь в машинах? – буркнул Николай
– В основном в БТР да в своей девятке.
– Тогда давай! – и вылез из кабины в салон.
Скинув пальто, Герман сел и оглядел приборную доску. Все приборы показывали НОЛЬ! Повернул ключ зажигания, отжал газ. Тишина. Даже звука тарахтения нет, только щелчок поворота. Еще раз. То же самое.
– Да, хреново!- проговорил Герман, поворачиваясь к мужикам, с надеждой смотрящих на него.
– Давай попробуем открыть двери. Есть чем поддеть, что-то вроде лома.
– Конечно, – и полез доставать свой дорожный шоферский чемоданчик. Но его не оказалось на месте.
– Ах ты, черт! Я же отдал соседу для ремонта его легковушки два дня назад.
– Ну, и что будем делать? – спросил Толян
– Что-что! – зло буркнул Николай. – Руки у тебя есть!
Герман и Толян бросились к дверям. В этот момент по машине пробежала дрожь, и автобус начало кринить на правую сторону. Послышался страшный гул, который перешел в вой.
Пассажиры закричали, затыкая уши руками. И тут все стихло. Только было слышно, как Ивановна вслух читает молитву.
– Это все или еще что-то будет? – прошептала Клара, откинувшись на спинку сидения и закрыв глаза. Голова болела, даже слегка подташнивало.
Машину уже ничего не трясло и не колыхало, но все сидели молча, боясь произнести хоть слово, и прислушивались к непонятным движениям автобуса.
Прошло десять минут, и Николай крикнул.
– Эй, там! Все живы?
– Как сказать, – ответил Герман, окидывая взглядом салон. Женщины смотрели на него полными ужаса глазами. Он молчал. Что он мог ответить на их молчаливый вопрос, если сам не понимал случившегося. И вдруг с задних кресел раздался стон. В тишине он показался криком.
– Что? Что ты, милая? – засуетилась Ивановна и бросилась к, заброшенной ситуацией, беременной девушке. Та открыла глаза и рывком села, хватая воздух ртом.
– Тебе плохо, дочка? Девушка невидящими глазами смотрела перед собой и все не могла отдышаться. Наконец повернулась к Ивановне, посмотрела на нее и на всех присутствующих в автобусе удивленными глазами.
– По-моему, она ничего не понимает! – воскликнула старуха. Клара подошла к девушке.
– Ты кто? Как тебя зовут? Пассажиры начали подходить в конец автобуса к ожившей пассажирке.
– Ты слышишь меня! – склонилась к ней Клара. Беременная молчала и смотрела на всех округлившимися от страха глазами.
– Ну-ну! Успокойся! – заметив это, проговорила Ивановна, – Тебя здесь не обидят. Девушка помотала головой и, закутавшись в свое рваное пальтецо, вжавшись в сидение, заревела. Она опустила голову и плечи ее вздрагивали. Все молчали, и только старуха гладила по спине и тихо приговаривала.
– Ну, что ты, что ты! Все уже хорошо, успокойся. Видимо, спокойные слова Ивановны подействовали и девушка, вытерев глаза и всхлипнув, замолчала.
– Как тебя зовут? Ты понимаешь меня? – спросила бабка. Девушка подняла глаза и что-то тихо проговорила. Никто толком не понял.
– Что ты сказала? – спросил Толян. И девушка принялась говорить быстро и совсем непонятно.
– Она, что, иностранка? – повернулся к Герману Николай. Герман пожал плечами.
– Не понял, но может быть. Хотя… - и внимательно оглядел сидевшую перед ним девушку.
– Подождите-подождите! – воскликнула Клара. – По-моему, она говорит на иврите, но он какой-то странный. Похож на древнееврейский и даже скорее арамейский.