Поэт и музыка
Шрифт:
О нем пекутся все сердца,
И пересудам нет конца.)
Когда увидела родня,
Что мало толка от меня,
Что у меня удачи нет,
Все стали мне давать совет
Пойти в попы и взять приход:
«Там ждут тебя любовь, почет,
Поминки с сочною кутьей,
Достаток полный и покой».
Но я, тебе на торжество,
Отрекся, глупый, от всего!
Церковной кружкой не прельстясь,
Спиною к счастью обратясь,
Я лиру взял,
Поэтом
И с песней выступил своей,
Воскликнув вдохновенно: «Эй,
Стоит пред вами музы сын!»
Все рассмеялись, как один,
И закричали мне в ответ:
«Мы не хотим твой слушать бред.
Безумный юноша, уйди!
Лишь грезы у тебя в груди,
И песнями ты поглощен.
От мира взор твой отвращен.
Мы – люди дела и труда,
К чему нам эта ерунда?»
Я крикнул им: «Ах, деньги лишь
И блеск, тупая чернь, ты чтишь!
Тебе поэта не понять,
На нем почиет благодать, -
Он правду и любовь поет».
Сказав, бегу в журнал, и вот
С редактором мой разговор:
«Пишу стихи с недавних пор.
Нельзя ли поместить у вас
Вот эти? Их прочту сейчас.
«О черные глаза, ваш взор покой
Тревожит мой и днем и в час ночной.
Вы мне хотите в душу заглянуть -
Пора закрыться вам, пора уснуть!
Устал поэт от горя и невзгод,
И вечный сон к себе его влечет.
Усните же и вы! Прошел мой день,
Ночь надо мной свою простерла тень».
«Недурно! Гладко! Что же, спора нет, -
Вы не бездарны, господин поэт!
Десятисложна каждая из строк…
Но бедность рифмы, – вот в чем ваш порок.
Позвольте, я исправлю вам сейчас.
–
И сразу заблестят стихи у вас.
Поэтов наших правлю я всегда
И тем учу, а то бы им беда:
«О, черные глаза, ваш взор покой
Тревожит мой, как будто бес какой…»
Я, как от беса, ужасом влеком,
Из кабинета бросился бегом
И песни в типографию отнес,
О чем мне скоро пожалеть пришлось.
Едва лишь появился сборник в свет,
Суровый публицист почтенных лет,
Высоко беспристрастие ценя,
Счел нужным едко осмеять меня.
«Стихи такие, – он писал, – ни в грош
Не ставлю я, в них смысла не найдешь.
Всего-то в них лишь рифмы да слова!
Я новый сборник дочитал едва, -
Отменно зелен, видимо, поэт.
Поэтам старым нынче смены нет;
Они с собою унесли свой дар.
И тайну песенных чудесных чар.
Всем этим овладело царство тьмы,
И вот живем в немой пустыне мы.
Навек умолкли наши старики,
А молодых читать нам не с руки.
Как ты ни смейся, как их ни брани, -
Писать по-своему хотят они».
«О, край бездушных и тупых сердец!
Не верь, не верь им, молодой певец,
Я от покойных гениев не раз
На твой похожий слышала рассказ.
Сперва им в чашу льют насмешек яд,
Потом от имени их говорят
И всех заслуг их пожирают плод.
Чем дальше, тем гнусней борьба идет,
Клянусь Авроры сладостным лучом
И полным силы светозарным днем -
О тех ничтожных говоришь ты мне,
Что тупо спят при молодой луне,
Глядеть не любят на ее восход,
А только в полдня час, разинув рот,
Вперяют в небо заспанный свой взор,
Когда уж вышло солнце из-за гор,
Поклоны бьют
И гимн поют,
Все тот же гимн, что и в былые дни.
Но разве вечно будут жить они,
Уроды эти старые? Ведь нет!»
«О Муза, – тут воскликнул я в ответ, -
Ты о каких уродах говоришь?
У нас везде, куда ни поглядишь.
Поэты слезы льют, о том скорбя,
Что получили лиру от тебя.
А я… признаться, виноват я сам:
Ленив я был, бездарен и упрям.
Меня корила вся моя родня,
Но убедить никто не мог меня,
Пока ко мне не обратился раз
Богач сосед, что умницей у нас
В округе слыл, с вопросом: «Где твоя,
Приятель, служба, знать хотел бы я».
Тут я воскликнул гордо: «Я поэт»,
А он: «Беда, когда работы нет».
Я повторил: «Поэт!» – а он сказал:
«Я понял, ты работу потерял».
Когда приятель мой, в защиту мне,
Сказал: «Такие тоже впрок стране».
–
Расхохотался наш ага, да так,
Что всех – будь то богатый иль бедняк -
Рассказ о том
Смешил потом.
Но вот вопрос еще яснее стал,
Когда в газете некто написал:
«Пусть делом занимается поэт,
Коль сыт он быть желает и одет.
А если жизнь он отдает стихам,
То нечего о нем и печься нам.
Не просит ведь его народ писать,
Его кормить газете не подстать, -
Пускай же он своим пером живет!
Что говорю, то от души идет,
Кто слишком сыт,
Тот не творит.
Лишь тот поэт,
Кто в рвань одет
И не обут.
Здесь нужен кнут,
А то вперед
Он не пойдет…»
«О край кнута! Поэт, расстанься с ним,
Мы к небесам с тобою воспарим,
Где с духами среди блаженных нег
Ты будешь петь и веселиться век.
А хочешь на Олимп – летим туда,
Нектар там дивный будешь пить всегда!»
«Да, – я в ответ, -