Поэты «Искры». Том 2
Шрифт:
В 1861 г. Богданов окончил университет, а в 1862 г. переехал в Петербург. Сначала он служил в больнице для чернорабочих и в родильне воспитательного дома, а затем перешел в морские ведомства и в течение двадцати лет служил врачом в Балтийском флоте: в Кронштадте и Петербурге, в морском госпитале, флотских экипажах и пр [67] . В 1865–1867 гг. Богданов совершил кругосветное плавание на клипере «Изумруд». Литературным результатом этого путешествия явилась статья «Корабельный медицинский журнал винтового клипера „Изумруд“» («Медицинские прибавления к „Морскому сборнику“», вып. 10, Спб., 1870) и путевые очерки (не все они напечатаны), в которых отразились его впечатления от разных стран, его демократические симпатии и ненависть ко всякому гнету, в частности враждебное отношение к порядкам, господствовавшим в английских и голландских колониях.
67
Сведения о врачебной деятельности Богданова приведены в био-библиографическом
После переезда в Петербург Богданов, по-видимому, довольно скоро сблизился с искровцами. Во всяком случае, уже 22 марта 1863 г. в III Отделение поступил донос бывшего студента Технологического института Волгина, исключенного во время студенческих беспорядков 1861 г., в котором он упоминает и о Богданове. «После падения Шахматного клуба, — писал Волгин, в доносах которого, правда, много вздора, — образовался клуб поморных в редакции журнала „Искра“. Инициатива этого клуба принадлежит г-ну Василию Степановичу Курочкину. В его клубе собирались и собираются постоянно большею частью члены крайней партии и иногда и члены бывшего Шахматного клуба, в ожидании открытия нового публичного клуба. Состав его уже известен: Курочкин, Преображенский [68] , Минаев, Храповицкий, Зиновьев, Лев Камбек, Николай Наумов, Стопановский и многие другие. В последнее время в этот клуб поступили два новые лица: Александр Венецкий и доктор Василий Богданов; обе эти личности из Московского университета, из кружка деркачевского [69] . В настоящее время в этом клубе поморных идет решение вопроса о том: 1) каким образом открыть новый публичный клуб (вроде Шахматного) и 2) каким образом открыть подписку денег на расходы, которые окажутся необходимыми при первой удобной минуте к революции» [70] .
68
Псевдоним Н. С. Курочкина.
69
Вероятно, речь идет о революционном кружке Ивана Деркача, уволенного в 1858 г. из Харьковского университета, переехавшего в Москву и сблизившегося со студентами Московского университета; см. статью Г. И. Ионовой «Воскресные школы в годы первой революционной ситуации» («Историч. записки», 1956. Т. 57. С. 204–205). Не исключено, впрочем, что имеется в виду Илья Петрович Деркачев, впоследствии известный педагог.
70
Герцен А. И. Полн. собр. соч., Пб., 1920. Т. 16. С. 170.
Богданов был тесно связан с «Искрой» вплоть до ее прекращения в 1873 г. и был одним из тех сотрудников журнала, которые определяли его идейную физиономию.
Главным героем первых стихотворений Власа Точечкина (основной псевдоним Богданова в эти годы) является трудовой люд большого города, преимущественно бедняк-разночинец, задавленный нищетой и бесправием: лекарь, который думал — «жить буду честным человеком», но опустился и стал взяточником («Лекарь») [71] ; провинциальный семинарист, пешком добравшийся до Петербурга, поступивший в университет, но не имевший возможности учиться, спившийся и умирающий с голоду («Наш пролетарий»); выгнанный со службы мелкий чиновник, заливающий свою несчастную долю водкой («Песня дяде Хмелю») [72] , и т. д. Высмеивая оторванную от реальной жизни, игнорирующую ее темные стороны «чистую поэзию», Богданов в программном стихотворении «Беседа с музою» демонстративно подчеркивает, что его героями являются бедняки, труженики, работающие до изнурения и живущие в ужасных условиях.
71
«Искра». 1863, № 40. С. 566.
72
«Искра». 1865, № 20. С. 288.
Многие стихотворения этого и более позднего времени являются своеобразными стихотворными очерками, зарисовками, сценками, портретами. Богданов, как и другие искровцы, обращается к куплету с рефреном. При этом он, по удачному выражению одного критика, старался приспособить рефрен «не только на русский, но и на мужицкий лад» [73] . Явственно чувствуется в стихотворениях Богданова с первых лет его литературной деятельности идейно-художественное воздействие Некрасова, его образов, поэтических интонаций.
73
Амфитеатров А. В. Забытый смех. М., <1914>. Сб. 1. С. 360.
В середине 1860-х годов в творчестве Богданова намечается известный перелом. Вехой этого перелома является его «Дубинушка» («Много песен слыхал я в родной стороне…»), которая, в позднейшей переделке А. А. Ольхина, стала одной из самых популярных революционных песен. Естественно, что замечательная революционная песня заслонила собою первоначальный, легальный текст «Дубинушки», который был совершенно забыт и до 1933 г. ни разу не перепечатывался, а между тем не только в творчестве Богданова, но и в истории русской
Судьба крестьянина оттесняет в поэзии Богданова на задний план образ задавленного нуждою демократа-разночинца. В то же время наряду с лирикой существенное, даже преобладающее место занимает в ней сатира, а безнадежные настроения, психологическая подавленность сменяются бодрым, мажорным тоном. Ко второй половине 1860-х годов относятся стихотворения «Химеры» и «Eppur si muove!», полные веры в светлое будущее человечества, причем в первом из них явственно чувствуются социалистические симпатии Богданова.
«Героем времени», с наибольшим постоянством и язвительностью преследовавшимся в сатире Богданова, является пореформенный крепостник. Многие его стихотворения воссоздают яркий сатирический образ помещика, тоскующего о блаженных временах крепостного права, жалующегося на лень и грубость «хамова отродья» и взывающего к правительству о сохранении всех сословных привилегий дворянства. Он не прочь несколько «улучшить быт простонародья», но отнюдь не из любви к нему, а вследствие убеждения, что более или менее сытый, здоровый и грамотный мужик будет ему гораздо полезней («Свой идеал»). Вместе с тем он «ладит дома с батраками Кулаками» («Подводный камень современного прогресса» [74] ). В стихотворении «Мы — особь статья!», написанном, как и некоторые другие, от имени «одного из могикан» крепостнической России, говорится о постепенном оттеснении от социально-политической жизни родовитого дворянства и высмеиваются претензии аристократии на первую роль в государстве. Не только в революционных идеях, но даже в постепенном проникновении в русскую жизнь капиталистических начал и весьма умеренных реформ герой стихотворения видит посягательство на неотъемлемые права своего класса.
74
«Будильник». 1865, № 35. С. 137.
Резко антидворянский характер имеет стихотворение «Из автобиографии щенка» [75] . Иронизируя над дворянством, кичащимся своим древним происхождением, Богданов обличает его тунеядство, угодливость и подобострастие перед особами царствующего дома, презрение к народу и как бы мимоходом упоминает о французской революции XVIII в. («От революции бежали С поджатым между ног хвостом»). Таким образом, антидворянские тенденции выражены здесь на западноевропейском материале. Стихотворение интересно и по своим художественным приемам. По словам автора, оно является «переводом с собачьего языка на российский». Герой стихотворения взят из мира животных, и оно в какой-то степени перекликается со сказками Щедрина.
75
«Искра». 1871, № 6. С. 170–173.
Как видим, сатира Богданова касается не только русских, но и иностранных дел. В течение нескольких лет он вел в «Искре» (а когда в 1869 г. «Искра» несколько месяцев не выходила, то в «Будильнике», где он вообще активно сотрудничал) обозрение иностранной политической жизни «Заметки со всех концов света». В них рассыпано много интересных образцов политической поэзии, стихотворных отрывков, которые нередко почти невозможно изъять из прозаического контекста. Но и по своим художественным, жанровым признакам это преимущественно фрагменты, фиксирующие и оценивающие отдельные стороны и события текущей политической жизни. В них много злых насмешек над милитаризмом, клерикализмом, над притеснителями рабочего класса, предпринимавшими поход на заработную плату, разгонявшими демонстрации и сходки, над соперничеством английского и французского империализма в колониях, Наполеоном III, Бисмарком, Тьером, ряд явно сочувственных высказываний об активизации западного пролетариата, об испанской революции, Парижской коммуне и т. д. Стихотворение о Парижской коммуне, построенное в форме диалога парижского и версальского хоров, т. е. сторонников и врагов Коммуны, кончается столь же выразительной, сколь лаконичной репликой парижан: «Ну так пусть все прения порешат штыки» [76] . Сквозь иностранные события нередко просвечивают русские социальные отношения (см., напр., стихотворение «Плантаторам рабов отдали напоследках»). Очень часто Богданов приписывал свои стихи какому-нибудь французскому или немецкому сатирическому журналу, а самого себя выдавал лишь за скромного переводчика, но читатели-друзья понимали, конечно, что это делается для цензуры.
76
Несколько позже, в «Новостях и заметках», напечатанных в «Азиятском вестнике», Богданов писал о зверствах версальцев (1872, № 1.С.88).
После прекращения «Искры» Богданов вряд ли перестал писать, но он потерял широкую читательскую аудиторию, которая у него была во время сотрудничества в журнале Курочкина; оборвались, по-видимому, и его тесные связи с литературной средой.
Во время своей службы в Кронштадте Богданов принимал близкое участие в работе местного общества морских врачей, а в 1874–1875 гг. состоял его секретарем. В «Протоколах» общества он напечатал две медицинские статьи. В 1878 г. Богданов выпустил брошюры: «Таблицы для измерения влажности воздуха на судах» и «Житье-бытье на море: Беседы из морского и приморского быта». Он задумал целую серию популярных брошюр-бесед о «житье-бытье на море», но дальше первой, в которой говорится «о том, как люди начали плавать по морю», дело не пошло.