Поэты «Искры». Том 2

Минаев Дмитрий Дмитриевич

3

Помещик был с утра не в духе И скрыть ворчливости не мог. Бесило всё его — и мухи, И сладкий чай, и скрип сапог, И платье сельского покроя, И прыщ, вскочивший на щеке,— Забыл он даже о щенке Своем возлюбленном Медоре. Так утро шло. Устав шагать, Он сел к столу в большом зазоре, Раскрыв огромную тетрадь; На ней же тщательно наклеен Был с краткой надписью ярлык: «Год двадцать третий. Мой дневник». Привычку старую в селе он Еще сберег и по утрам Вносил в дневник свой без системы Отрывки сельских эпиграмм, Воспоминанья, «мысли», темы, Посланья, стансы в честь кузин, Заметок мелких ряд летучий, Стихотворения на случай: «В день похорон» иль «в день

крестин», На смерть собачки или дяди… Прелюбопытная тетрадь,— И кое-что из той тетради Теперь мы можем прочитать.

Дневник помещика

1

Тоска и глушь!.. Здесь, как номады, Живут дворяне, бросив свет… Нигде хорошей нет помады, И куаферов вовсе нет. Иным здесь славно жить, но я ли Так прост, как эти чудаки?.. Кто долго жил в Пале-Рояле, Тот здесь удавится с тоски. Здесь всё выходит вон из нормы — Грязь, неопрятность, грубость, смрад, Притом же новые реформы… Плебей на шею к нам сесть рад. О боже мой! Во время оно Мы не знавали этих бед И на работника Семена Тогда не жаловался Фет.

2

Повсюду злиться есть причина И хоть в могилу впору лечь: Нельзя крестьянина посечь И выдрать собственного сына, Как будто в этом есть вина… Жить так нельзя нам, воля ваша, С тех пор, когда упразднена О ты, березовая каша!

3

Учитель новый наш, Белин — Прямой образчик демократа: Со мною горд, как властелин, А со слугой — запанибрата. Со мною спорит без затей И очень рад перед соседом, Перед глазами всех детей Поднять хоть на смех за обедом. Ну так и смотрит людоедом… Положим, точно он умен, И образован, и начитан, Но всё ж мужик… При мне кричит он, Что век наш после похорон Напрасно рвется из могилы, Что мы, отцы, мозгами хилы, Что нам повсюду, здесь и тут, Везде отходную поют И что для чтения негоден Ученый Грот и сам Погодин.

4

Просил главу из «Тарантаса» Прочесть при детях Белина, И — вот новейшая-то раса! — Он мне ответил: «Вот-те на! К чему такая старина? Найдем мы книжку посвежее, Чем ваш любезный „Тарантас“!» — «Вы, сударь, грубы… таранта-с…»,— Ему воскликнул в кураже я. Mon dieu! [64] Могу ль я уважать Таких набитых дуралеев!

5

64

Боже мой! (Франц.) — Ред.

«А вы стишки для юбилеев Всё продолжаете писать? — Белин спросил меня за чаем…— Стишки такие любы мне. Мы этот род предпочитаем Всем гимнам к солнцу и луне. Принадлежать весьма солидно К числу обеденных певцов!..» Ну как подобных наглецов Могу выслушивать?.. Обидно…

6

Белин за прожитое время Хотел взять деньги. Подождешь!.. Всё это нищенское племя Дрожит за каждый медный грош. Когда б не этот долг проклятый, Я не терпел бы в доме зла, И мой назойливый глашатай Давно б был прогнан из села.

7

В то утро, рано встав с постели, Помещик N занес в дневник: «Что ж это будет в самом деле? Повелевать здесь всем привык Недоучившийся мальчишка, Ученьем новым умудрен, И носит ветхий сюртучишко Как тогу цезарскую он… Ну нет, сегодня будет трепка…» Тут он закрыл свою тетрадь И закричал: «Эй, кто там! Степка! Ко мне учителя позвать!»

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ И ПОСЛЕДНЯЯ

1

Меж тем как гнев аристократа От раздраженья вырастал И кистью шитого халата Лев в нетерпении играл, Меж тем как чай был на пол пролит, Забыт черешневый чубук И в доме все узнали вдруг, Что «барин гневаться изволит»,— В соседнем флигеле один, С

пером в руке, между двух окон, Перед столом сидел Белин. Уж написал немало строк он, В письме добравшись до конца, И даже вставил Nota bene, Как вдруг услышал, что с крыльца К нему стучится кто-то в сени… Но здесь, по прихоти певца, Приличья света проклиная (Я — каюсь — их давно не чту), Письмо студента Белина я Без позволенья перечту. Пускай мне скажут: экой срам-то! Но я не вижу в том вины: Права чиновников почтамта Давно поэтам всем даны. Певец в желаньях независим, И для него, с былых времен, Нераспечатанных нет писем, Как для любовниц и для жен. Белин писал:

2

«Занес же леший Меня в проклятый уголок!.. Ушей, пожалуста, не вешай, Не жди, что юный демагог Тебе опишет пышным слогом, Как он шлифует дураков И просвещает по берлогам Лесных медведей и волков. Здесь, право, к подвигам великим У всех охота пропадет; Здесь, милый друг, в единый год, Того гляди — сам станешь диким, Забудешь совесть, смысл и стыд И станешь мелким, грязным плутом И на Петропольский гранит Потом „вернешься алеутом“, Как Грибоедов говорит. Тружусь я здесь для высших целей: Оклад имею годовой, Уча двух юных пустомелей С клинообразной головой, Которым знания — вериги, Которых тешит мысль одна, Что в золотой дворянской книге Стоять их будут имена; Которым герб рассудка краше… Ждут с детства эти делибаши, Когда отца уложат в гроб, Хоть перейдет им от папаши Одно наследство — медный лоб. А сам папаша… в денди оном Различных свойств явилась смесь: Он весь пропах одеколоном, Пропитан чванством пошлым весь. Плохой певец без дарованья, Деспот под бабьим башмаком, Аристократ без состоянья, Богач с иссякшим кошельком, Романтик, грабивший реально Своих дворовых и крестьян, В себе явивший специально Тип славный „русских парижан“. Он, весь уезд переполоша, Всех мотовством своим дивил, А мне, наставнику, ни гроша Пока еще не заплатил И говорит, что тот вульгарен, Кто не умеет долго ждать…»

3

«Кто там?» — «К себе вас просит барин…» — «Зачем бы это — нужно знать?.. Не о движеньи ли науки Прослушать хочет он урок, Иль просто от лягавой суки Родился новенький щенок, И о событии этом важном Он известить желал меня…» Так думал, голову склоня, Белин пред домом двухэтажным И чрез парадное крыльцо Дошел до двери кабинета. Увидя хмурое лицо Степного франта и поэта, Белин улыбки скрыть не мог, Спросил его: что вам угодно? Затем домашний педагог Сел в кресла мягкие свободно.

4

Минуты три любимец муз Ходил по комнате сурово, Но наконец так начал: «Ну-с, Я вам хочу сказать два слова». — «Хоть целый спич». — «Нельзя ль острот Вам не пускать на время в ход… Я вами, сударь, недоволен». — «Благодарю за комплимент». — «Я болен, слышите ли, болен Чрез вас лишь, господин студент». — «Больны, так нужен, значит, лекарь: Болезнь как раз прогонит прочь, А я не медик, не аптекарь, И вам едва ль могу помочь». — «Вы, сударь, держите не строго Моих детей, — веду я речь…» — «Что ж, мне прикажете их сечь? Хожалым стать из педагога?» — «M-r Белин! Дурной пример Моим вы детям подаете…» — «Пример дурной… Гм! Например?» — «Хоть о крестьянстве, о работе, О тунеядстве высших сфер, О пользе всех ассоциаций Ведете с ними разговор, А я подобных демонстраций Не признаю уж с давних пор. Потом… хоть это вздор… однако Вас нужно мне предостеречь: У вас приличного нет фрака И — волоса до самых плеч. Что мне — священно, вам — потеха, И много, много есть причин…» Но здесь, скрывать не в силах смеха, Расхохотался вдруг Белин. Тут барин, мрачен, словно ворон, Трясясь от злобы, вышел в зал, Шататься стал, и на ковер он В изнеможении упал.