Поезд сирот
Шрифт:
Может, кто-нибудь здесь меня и возьмет, думаю я. Может, у меня будет жизнь, о какой я и не мечтала, – в светлом уютном доме, где всегда много еды: теплые пироги, чай с молоком, и сахара туда можно положить сколько захочешь. И все же, поднимаясь по ступеням на сцену, я вся дрожу.
Нас выстраивают по росту, начиная с самых маленьких; некоторые по-прежнему держат малышей на руках. Голландик старше меня на три года, но я высока для своего возраста, так что между нами оказывается всего один мальчик.
Прочистив
– Несложные формальности, – обращается он к добрым гражданам Миннесоты, – это все, что отделяет вас от детей на этой сцене, сильных, здоровых, вполне способных помогать на ферме и дома по хозяйству. В ваших силах спасти их от одиночества, нищеты, и, полагаю, миссис Скетчерд согласится, если я добавлю к этому списку беззаконие и грех.
Миссис Скетчерд кивает.
– Итак, вы можете сделать доброе дело, причем не без выгоды для себя, – продолжает мистер Куран. – В ваши обязанности входит кормить, одевать и обучать ребенка до достижения им восемнадцати лет, равно как, разумеется, и обеспечивать его религиозное воспитание – мы же от души надеемся, что вы не просто будете испытывать к нему приязнь, но и со временем станете относиться к нему как к родному. Ребенок, которого вы выберете, бесплатно поступает в ваше распоряжение на срок в девяносто дней, – добавляет он. – После этого вы по желанию можете отправить его обратно.
Девочка, которая стоит со мной рядом, тихо скулит, будто собачонка, и втискивает свою руку в мою. Ладошка у нее холодная и мокрая, точно лягушачья спина.
– Не переживай, все будет хорошо… – начинаю я, но она смотрит на меня с таким отчаянием, что я осекаюсь.
Прямо на наших глазах посетители строятся в ряд, начинают подниматься на сцену – и я чувствую себя коровой на сельскохозяйственной выставке в Кинваре, куда меня когда-то возил дед.
И вот передо мной стоит молодая светловолосая женщина, худенькая и бледная, а рядом с ней серьезного вида мужчина с подрагивающим кадыком, в фетровой шляпе. Женщина делает шаг вперед.
– Можно?..
– Простите? – переспрашиваю я, не поняв.
Она протягивает руки. А, ее заинтересовал Кармин.
Он бросает на нее взгляд, а потом утыкается лицом мне в шею.
– Он застенчивый, – объясняю я.
– Привет, малыш, – говорит она. – Как тебя зовут?
Он отказывается поднимать голову. Я слегка встряхиваю его.
Женщина поворачивается к мужчине и говорит негромко:
– Глаза ведь можно будет вылечить, правда?
А он отвечает:
– Не знаю. Скорее всего.
На нас смотрит еще одна пара. Она полная, с нахмуренным лбом, в грязном переднике; у него
– Как тебе эта? – спрашивает он, указывая на меня.
– Не нравится, – отвечает женщина, поморщившись.
– Вы ей тоже не больно нравитесь, – произносит Голландик, и мы все оборачиваемся к нему в изумлении. Мальчик, что стоит между нами, отшатывается назад.
– Что ты сказал? – Мужчина подходит к Голландику, встает перед ним.
– Ваша жена не имеет права так о ней говорить. – Голландик не повышает голоса, но я слышу каждое слово.
– А это не твоего ума дело, – объявляет мужчина, приподняв указательным пальцем подбородок Голландика. – Моя жена может о вас, подзаборниках, говорить что хочет.
Раздается шелест, всплеск черного плаща – и, точно змея из кустов, откуда-то выныривает миссис Скетчерд.
– Что-то не так? – говорит она тихо, но властно.
– Этот мальчишка нахамил моему мужу, – заявляет женщина.
Миссис Скетчерд смотрит на Голландика, потом на пару.
– Ханс… мальчик бойкий, – произносит она. – Не всегда думает, прежде чем открыть рот. Простите, не расслышала ваше имя…
– Барни Маккаллум. А это моя жена Ева.
Миссис Скетчерд кивает.
– Что нужно сказать мистеру Маккаллуму, Ханс?
Голландик смотрит под ноги. Я знаю, что он хочет сказать. Мы и все бы это сказали.
– Простите, – бормочет он, не поднимая головы.
Пока разворачивалась эта сцена, худенькая блондинка гладила пальцами ручку Кармина, и вот, все еще прижавшись ко мне, он наконец-то глянул на нее сквозь ресницы.
– Ты у нас прелесть, да? – Она слегка тыкает его в животик, он робко улыбается.
Женщина смотрит на мужа:
– Думаю, его и возьмем.
Я чувствую, что на нас смотрит миссис Скетчерд.
– Хорошая тетя, – шепчу я Кармину в ушко. – Она хочет стать твоей мамой.
– Мама, – произносит он, дохнув на меня теплом. Глазенки круглые, блестящие.
– Его зовут Кармин. – Я отрываю цепкие ручонки от своей шеи, зажимаю их в своей ладони.
От женщины пахнет розами – так пахли пышные белые цветы на дорожке возле бабушкиного дома. Сложения она хрупкого, будто птичка. Кладет руку Кармину на спину, он еще крепче прижимается ко мне.
– Ничего страшного… – начинаю я, но слова разламываются в горле.
– Неть, неть, неть, – сопротивляется Кармин.
Я сейчас упаду в обморок.
– А вам не нужна девочка в помощницы? – выпаливаю я. – Я умею… – Лихорадочно вспоминаю, что же я умею. – Штопать. И готовить.
Женщина смотрит на меня с жалостью.
– Ах, деточка, – говорит она, – ты уж прости нас. Двое нам не по средствам. Мы… мы пришли за малышом. Я уверена, ты тоже найдешь… – Голос иссякает. – Мы хотим взять в семью малыша.