Поезд
Шрифт:
Мисс Майк рассмеялась и направилась к своей машине.
— Вы сами по себе, папочки.
Она помахала рукой детям и объявила:
— Увидимся завтра!
— До свидания, мисс Майк! — закричали они, очень громко, в унисон.
Все мальчики и большинство девочек держали родителей за руки и смотрели им в лицо, умоляя прокатиться на поезде, но когда суматоха немного поутихла, решили остаться лишь Скотт и Винсент, а также еще один папа с сыном. Остальные родители повели своих ноющих и разочарованных детей к машинам.
— Посмотрим, сколько это будет стоить, — сказал Скотт Винсенту, ничего не обещая.
— Но
Скотт рассмеялся.
— Если недорого — прокатимся.
Вместе с другим мальчиком и его отцом они поспешили через детскую площадку, пытаясь добраться к депо до отхода поезда.
Ни на депо, ни на самом поезде не было никаких цен, поэтому Скотт подошел к машинисту, который стоял на платформе рядом с узкими рельсами, разминая ноги.
— Прошу прощения, — сказал он. — Сколько стоит поездка на поезде?
— Доллар с каждого.
Машинист казался скучающим и рассеянным. Когда Скотт расплатился, он небрежно взял деньги, и безразличным жестом указал на открытые вагончики позади него.
Винсент возбужденно подпрыгивал.
— Я хочу сидеть у паровоза!
— Конечно, — сказал Скотт и открыл ворота первого вагона, где они сели рядом друг с другом на жесткую низкую скамью. Другой мальчик хотел сесть в тормозной вагон, поэтому они с отцом пошли в противоположный конец поезда.
Других пассажиров явно не наблюдалось, но машинист простоял еще минут десять, тупо глядя на игровую площадку. Может быть, у него был перерыв, а возможно, поезд должен был отправляться в определенное время, но у Скотта было ощущение, что этот человек нарочно медлит, чтобы досадить родителям и расстроить детей.
Скотт был раздражен, но Винсент не расстраивался. Он все еще был взволнован и болтал о том, куда может поехать поезд, и вообще о поездах.
В конце концов мужчина направился обратно, занял свое место в тесном пространстве паровозика и завел поезд. С печальным, усталым свистом поезд тронулся.
Щелк-клацк…щелк-клацк…щелк-клацк…
Стук колес по рельсам почему-то раздражал его, и Скотт пытался заглушить этот шум, пока поезд медленно отъезжал от маленькой станции. Они слегка прибавили в скорости, но не намного, и в итоге, со скоростью пешехода проехали между двумя небольшими холмами и углубились в глухую местность парка дикой природы.
Скотт вынужден был признать, что пейзаж впечатляющий. Округ Ориндж в эти дни был так сильно застроен, что порой трудно было вспомнить, что когда-то этот район выглядел именно так. Они миновали выветренные валуны, испещренные дырами и похожие на швейцарский сыр, пропыхтели через рощу морозостойких дубов с зелеными листья, хотя окружающие травы были мертвыми и коричневыми. Через несколько мгновений после выезда из депо не осталось никаких признаков цивилизации, и хотя Скотт никогда не бывал здесь раньше, он был рад, что эта территория находилась под охраной. Это было здорово.
Щелк-клацк…щелк-клацк…щелк-клацк…
Хотя шум самого поезда был довольно раздражающим.
Машинист дернул за шнур, а когда поезд свернул за поворот, раздался еще один анемичный свист.
Винсент усмехнулся ему.
— Разве это не здорово, папа?
Скотт обнял сына за плечи и улыбнулся.
— Это точно.
Они проехали через узкий овраг. С обеих сторон росла высокая, сухая и бледная трава. С металлическим визгом тормозов поезд начал замедлять ход. Сначала Скотт подумал, что впереди на рельсах есть что-то блокирующее поезд, возможно животное, но когда паровоз уменьшил скорость, он увидел, что машинист замедлился, чтобы дать им возможность взглянуть на макет города, который был построен на небольшом участке искусственных холмов. Это был шахтерский городок Дикого Запада, с домами размером с обувную коробку. В центре одного из холмов располагался сам рудник, у входа в тоннель стоял шахтерский мини-вагон доверху заваленный золотой рудой, рельсы петляли вниз по склону холма к пробирному отделению у подножия. Вдоль главной улицы города располагались несколько салунов, кузница, отель, бакалейный магазин, несколько зданий неопределенного назначения, а в конце улицы — церковь с белыми шпилями. Между, по бокам и на вершине других холмов располагались различные ранчо.
Кто-то вложил много труда в создание этой маленькой общины. Скотт понял, почему поезд остановился именно здесь — все было сделано невероятно детализировано.
Но этот миниатюрный городок ему не нравился.
Они остановились перед крошечным двухэтажным борделем. Грубо раскрашенная вывеска над верандой гласила: «КИСКИН ДОМ». [3]
— А что такое кискин дом? — спросил Винсент. — Это что-то вроде ветеринарной клиники?
Скотт кивнул.
— Да, — солгал он.
3
Cat house — бордель (слэнг)
В последнем вагоне другой папа использовал свой мобильный телефон, чтобы делать снимки. Скотт был рад, что Винсент не попросил его сфотографировать город, потому что последнее, что ему хотелось сделать, это сохранить изображение этого места, чтобы они могли изучить его на досуге. Что-то в нем заставляло Скотта чувствовать себя неловко, и ему хотелось, чтобы поезд двигался дальше.
Его внимание привлекла череда обветшалых коттеджей и навесов на грязной дороге за борделем.
И, возможно, лицо, выглядывающее из окна одной из миниатюрных лачуг?
Оно исчезло прежде, чем Скотт уверился, что видел его, но ощущение осталось, и все, что он мог сделать, это не закричать машинисту, чтобы тот стронул поезд и убирался отсюда. Теперь ему было не просто тревожно, а страшно, и он быстро осмотрел окна других зданий, ища признаки движения. Он ничего не увидел, но это не означало, что там никого не было.
Скотт обернулся, чтобы посмотреть на реакцию другого отца в заднем вагоне, но тот, похоже, не заметил ничего необычного.
С механическим рывком поезд снова тронулся.
Щелк-клацк…щелк-клацк…
Этот звук не только раздражал Скотта, но, более того, начинал нервировать. В этом не было абсолютно никакого смысла, но всем своим нутром он ощущал глубокое отвращение, которое заставляло его чувствовать себя более, чем слегка обеспокоенным. Скотт пожалел, что не уехал из парка вместе с другими родителями и взял Винсента с собой на поезд.
Они проследовали мимо мертвого дерева с потрепанной петлей, свисавшей с одной из верхних ветвей.