Поездка к Солнцу
Шрифт:
— Н-но!
Нянька покорно опускает морду. А тем временем из клуба выходит отец. Он быстро окидывает взглядом коновязь, Андрейку, Рыжика, Няньку и, ничего не спрашивая, только произносит своё удивлённое «цха». Рыжик тут же идёт сам к коновязи, а Нянька ложится на землю и вытягивает морду. Ясно и без слов, что Андрейка ни в чём не виноват, — это всё они набедокурили. Отец подходит к Андрейке, поворачивает его кругом. Нянька тревожно вскакивает, на её спине поднимается шерсть. Может, Нянька думает, что отец хочет наказать Андрейку, и приготовилась его защищать?
Но нет, отец и не собирается наказывать Андрейку, он просто стряхивает с его спины грязь
Потом он легко поднимает Андрейку и вскидывает в седло. Отец не отрывает от Андрейки своих рук. Он спрашивает:
— Ну, сын, сдержим слово?
Давно уже Андрейка не сидел вот так на своём Рыжике. А надо сказать, что стоит ему взобраться в седло, как он становится совсем другим человеком.
Разве это Андрейка несколько минут назад валялся по земле? Разве он разрешал Нянька лизать щёки и руки? Нет, то был совсем, совсем не он. Настоящий Андрейка сидит сейчас в седле, и отец задаёт ему вопрос. Лицо отца серьёзное, и в глазах нет улыбки. Это вопрос для взрослого человека. Для товарища. Для помощника. Не думайте, что, пока Андрейка баловался с Нянькой и Рыжиком, он забыл обо всём, что происходило в клубе. Он всё помнит. Надо теперь настричь от каждой овцы по шесть килограммов шерсти. Сохранить всех ягнят.
Чтобы на овцах росло много шерсти, надо их хорошо кормить. Надо выбирать пастбища и чуть свет выгонять из хотона овец, чтобы дотемна они успели выщипать как можно больше травы. Надо вовремя гонять отару на водопой. Не прозевать пору весенней стрижки, когда овцы начинают линять и зря теряют шерсть в степи. Надо… В общем, наш Андрейка знает многое из того, что должен знать настоящий чабан. Если вы спросите его, откуда он это знает, кто его Этому учил, едва ли он ответит. Он видел, как отец приезжает на новое пастбище, рвёт пучки травы и пробует их на зуб, а потом даже съедает. Зачем это делает отец? Андрейка никогда его не спрашивал, но сам всегда на новом выгоне жуёт травинки. Если трава сухая, как сено, если в ней мало сока, то Андрейка знает, что это плохо для овец. Может, надо перегнать отару вон в ту низинку? Там трава зеленее и свежее, а это поле пусть дождётся дождей и «наберёт силу». Как трава набирает силу? Об этом Андрейка думал часто и кое-что придумал. Возможно, мы с вами ещё узнаем его мысли на этот счёт.
Но отец задал вопрос, и надо ответить. Пусть отец не беспокоится. Ведь слово давал не только Арсен Нимаев, но и он, Андрейка. Не подоспей вовремя отец на собрание, и Андрейка один дал бы это слово. Отцу нечего беспокоиться. Всё будет в порядке. И мать, и Нянька, и Рыжик, и Катька — все будут помогать отцу и Андрейке выполнять слово. Но вот беда: всего этого Андрейка сказать не умеет. В его голове это складно и ладно, там столько всего, что отец, узнай он это, здорово удивился бы.
«Вот, оказывается, какой сын у меня вырос! — сказал бы он. — Всё знает мой Андрейка. И как овец пасти. И как охранять отару от волков. И как выбрать сочное пастбище. Даже умеет решать задачки, знает все буквы…» Андрейка вспомнил, сколько он узнал за эту зиму в школе, и ему самому даже стало удивительно.
— Ладно, — сказал Андрейка и сразу охрип. — Ладно. — Он кашлянул и вдруг выпалил: — Слово не воробей, выпустишь — не поймаешь!
Почему отцу стало так весело, почему он вдруг выхватил Андрейку из седла и высоко подбросил над собой?
— Ишь ты, воробей! — воскликнул
Глаза отца искрились, блестели белые зубы, у носа собрались смешные морщинки. Отличное настроение! Ясно было, что отец твёрдо решил сдержать как следует своё и Андрейкино слово.
Бывают на свете чудеса
Арсен Нимаев приехал за своим Андрейкой, чтобы увезти его в степь. Как раз завтра кончаются занятия в школе. Придётся договориться с учительницей Верой Андреевной, чтобы она отпустила Андрейку на день раньше. Так уж совпало, что сегодня колхозное собрание и Арсену Нимаеву надо на нём побывать. Вот по пути он и захватит с собой Андрейку. Два дня подряд оставлять с отарой только жену Арсен Нимаев не мог. Время сейчас для чабанов очень ответственное: весна. А тут, глядишь, начнут овцы ягниться, только успевай поворачиваться. Чуть недосмотришь днём или ночью, новорождённые ягнята могут замёрзнуть. Сэсык сегодня угнала отару на пастбище, а в кошаре остались овцы, у которых вот-вот должны появиться ягнята. В обычное время Андрейка оставался у кошары и справлялся со всем хозяйством.
Начало мая — очень опасная пора в Забайкальской степи. Вот ясный день, светит солнце, парит оттаивающая земля, и вдруг налетит, закрутит злой ветер, поднимется такой шурган, что несёт над степью и снег, и песок, и камни. Очень осторожным надо быть чабану в это время года. Не заходить с отарой в открытые места, а держаться поближе к распадкам и укрытиям. Не только отары овец, но целые табуны лошадей и гурты рогатого скота подхватывал шурган и безудержно гнал их, и они падали и замерзали в голой степи. Я расскажу вам об одном таком несчастье, потому что оно случилось с близкими друзьями Андрейки Нимаева, да и сам Андрейка немало пережил… Но, пока ещё не дошла очередь до этой истории, давайте вместе с Арсеном Нимаевым и Андрейкой поедем к учительнице Вере Андреевне. Без её согласия Андрейке нельзя уехать с отцом в степь, а оставаться в интернате хотя бы на один день Андрейка ни за что не согласится. Тем более, что здесь уже Рыжик и Нянька. А коза Катька, и мать, и бабушка Долсон ждут не дождутся Андрейку… Но к учительнице я хочу вас свезти ещё и потому, что Андрейка должен узнать об этой женщине удивительную историю. Вам тоже не мешает поближе познакомиться с Верой Андреевной, потому что…
Одним словом, расскажу всё по порядку.
Учительницу Арсен Нимаев и Андрейка застали в постели, она даже не могла подняться им навстречу. За всю зиму Андрейка не видел Веру Андреевну больной. Ещё утром она была на уроке, а сейчас… Сейчас Вера Андреевна виновато улыбается и говорит:
— Пришла из школы и рукой пошевелить не могу. А завтра последний день. Завтра надо раздать ребятам табели.
— Что же это ты лежишь тут одна? — сказал недовольно отец. — Надо тебе врача позвать. Где болит у тебя, Вера Андреевна?
— Ничего, ничего. Это пройдёт. Это у меня бывает. Вот вы приехали, и мне немного лучше.
Отец недоверчиво покачал головой:
— Совсем бледная ты. Зачем неправду говоришь?
— Моя болезнь старая, товарищ Нимаев, ещё с войны. — Вера Андреевна высвободила голые руки из-под одеяла, и Андрейка сразу увидел на них шрамы. — Я на фронте санитаркой была, товарищ Нимаев. Мне всего восемнадцать лет было тогда. Вы ведь тоже воевали?
Отец кивнул.
— А на каком фронте?
— На Втором Украинском.