Поездка в Испанию
Шрифт:
И, застонав в агонии, она разорвала объятия Винсента, соскользнула с ложа и встала на дрожащие ноги. Он попытался ее удержать, воспротивился побегу, потянулся к ней, попробовал сесть, но боль в голове, видимо, настигла его — он молча откинулся назад. Если б не эта рана... никогда он не позволил бы ей ускользнуть — ведь она и сама отчаянно хочет его любви...
Стыд жаркой волной накрыл Рейчел — всепоглощающий стыд: он открыл ее тайну, и так легко! Очередная ищущая его любви идиотка... Бежать, бежать от него! Она бросилась к дверям, боясь передумать.
— Вот это правильно! — прокричал он ей вслед тем язвительным
Она вылетела в коридор и захлопнула за собой двери — вслед ей донесся его издевательский хохот. Она стояла, переводя дыхание, глотая воздух. Раненый он или нет, у него всегда хватает сил довести ее до белого каления.
— Сеньорита Эллис?
Рейчел резко обернулась, обмерев при мысли, что экономка все это время находилась здесь, неподалеку... Что она слышала, эта пожилая женщина? И что о ней подумала?.. Она бросила взгляд на часы — пробыла у Винсента почти час, достаточно долго, чтобы вызвать подозрения, — и, путаясь в словах, принялась объяснять:
— Думаю, рана его не очень серьезная, но ему нужен лед, чтобы уменьшить опухоль. А если к утру не станет легче, надо позвонить доктору.
— Я принесу вам лед.
— Я... я... лучше вы сами отнесите сеньору лед. Мне... мне уже пора к Луизе, она там одна. — И, достав из кармана ключ, отдала его ей.
— Как скажете, сеньорита. — Экономка нахмурилась и поджала губы.
Рейчел глубоко вздохнула и поспешила по длинному коридору обратно. Она приняла твердое решение: утром улетает в Нью-Йорк. Фелипэ отвезет ее в аэропорт в Севилье.
А Луиза... Кармен приезжает со дня на день, а пока за малышкой присмотрит Катана. Слишком долго она в Испании, пора возвращаться домой. Надо удалиться подальше от Винсента; время, которое ей суждено провести с ним, истекло.
«Все кончено!» — кричало ее сердце, пока она неслась вниз по ступенькам, убегая от источника своих мучений и чувствуя, что экономка смотрит ей вслед с явным неодобрением.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Чересчур возбужденная, чтобы лечь, а тем более уснуть, Рейчел облачилась в дорожный костюм — юбку и блузку — и принялась собирать вещи. Вот и все... она поставила чемоданы к двери, утром сама отнесет их вниз. Что еще? Да, долг вежливости — оставить короткую записку сеньору де Рьяно с благодарностью за гостеприимство. А теперь — в детскую, проститься. Там она провела остаток ночи, перебирая в памяти всякие милые эпизоды и баюкая спящую малышку.
В семь Луиза проснулась, зевнула и сладко улыбнулась няне. Рейчел прижалась к ее шейке, все еще пахнущей детской присыпкой, и тихонько зарыдала. С каждым днем дочь Кармен все больше напоминала ей брата, добавляя боли.
— Сеньорита Эллис? Я принесла nina бутылочку.
Полная решимости довести свой план до конца, Рейчел встала и передала девочку изумленной Катане.
— Ты искупаешь малышку и покормишь? Я уезжаю сегодня утром.
Темные глаза служанки округлились от удивления, но Рейчел была непреклонна; только спросила девушку, видела ли та Фелипэ.
— Его здесь нет.
— Ты хочешь сказать, он повез сеньора на работу? — воскликнула Рейчел в ужасе. —
Катана лишь в недоумении пожала плечами. Рейчел поняла, что больше ничего от нее не узнает, поблагодарила девушку и, с трудом сдерживаясь, чтобы не поцеловать Луизу еще раз, буквально вылетела из детской. Схватить свои вещи — и бегом вниз по лестнице: Джордж ее отвезет. Но у самых дверей, ведущих в патио позади дома, она услышала:
— Как вор в ночи, вы ускользаете из моего дома, даже не прошептав «прощай».
Винсент! Изумленная, она замерла на месте.
Первая ее мысль была: «Слава Богу, ему лучше!» Прошлой ночью он не мог даже сидеть в постели, не говоря уже о том, чтобы выйти из дома. Сознание, что он уже способен сам передвигаться, сняло камень с ее души. Но его тихая ярость страшнее всех испанских проклятий, вместе взятых.
— Пожалуйста, не пытайтесь меня остановить. — Рейчел все еще боялась обернуться и встретиться с ним взглядом — не смела.
— Так как вы отказались разделить со мной ложе прошлой ночью, вряд ли отсюда следует, что я буду удерживать вас нынешним утром. Не сомневаюсь, что вы проклянете меня за признание, что никогда в жизни мне не приходилось молить женщину о снисхождении. Еще более унизительно для меня, что, несмотря на весь мой опыт с женщинами, я не сумел увлечь вас.
Рейчел ушам своим не верила: уникальная у него все же способность представлять все, что она говорит и делает, так, что в конце концов она сама чувствует себя виноватой. Прекрасно он понимает, почему она убежала из его объятий. Он не сказал ей ни слова о любви! Ни единого слова!
— Вы свободны, сеньорита. Я сам отвезу вас в аэропорт.
— А где Фелипэ?
— У него сегодня выходной.
У Рейчел перехватило дыхание.
— Тогда, может быть, Джордж... Вам нельзя еще вести машину. Вчера ночью...
— iBasta!
Ну и суровый же у него тон — она даже вздрогнула.
— Прошлую ночь я не хотел бы обсуждать.
— Но вы еще недостаточно окрепли, чтобы вести машину! — вырвалось у нее.
С первого взгляда она заметила: глубокие тени залегли под его великолепными темными глазами, так странно и интересно подчеркивая латинский тип лица. Его четкий, такой чувственный рот изогнула насмешливая улыбка: он видел, что глаза ее скользят по его фигуре. Она безуспешно пыталась не замечать, как идет ему эта оливкового цвета рубашка, небрежно заправленная в джинсы, облегающие его великолепное тело как перчатка руку. Однажды, в ранней юности, Рейчел с друзьями стояла слишком близко к горящему зданию, и адский жар внезапного взрыва заставил всех разом отпрянуть, она это запомнила. И теперь, стоя так близко к Винсенту, ощущала нечто подобное. Языки пламени дотягивались до нее, оставляя ожоги, постепенно подбирались все ближе, поглощали ее волю и наконец зажгли ее тело.
— Вы так спешите, что даже не позавтракаете со мной? — И, не дожидаясь ответа, он молнией метнулся к ней, забрал чемоданы, поставил их в сторону и, уверенно взяв ее за локоть, провел через двери в патио, где напоенный розами воздух был все еще нагрет. — К слову, о вашей зарплате. — Он помог ей устроиться за столом. — Если вы сообщите мне номер вашего банковского счета в Нью-Йорке, я прослежу, чтобы деньги были переведены незамедлительно, в американских долларах конечно.
— Мне не нужны ваши деньги.